Роман Зварич: «Я защищаю членов своей команды»

Экс-министр юстиции стал одним их немногих, которого «ушли» из правительства имени Тимошенко. Может, сейчас ему и уютней в комфортном кабинете главы избирательного штаба НСНУ? Но что-то не очень по Роману Михайловичу заметно, что сия новая должность сердце ему греет…

В нынешнем «рабочем обиталище» Романа Михайловича все стилизовано, так сказать «под Ющенко». Антикварные кресла, деревянные вставки, сервант «под старину» и…иконы.

 

«Это кабинет Виктора Андереевича?» - интересуемся с порога. «Почему? Мой! А вы проследите, когда я начал увлекаться антикварными изделиями, и когда Ющенко – тогда и выясните», - говорит Зварич. «Я – намного раньше».

 

«Помнится, как-то за безценок в Ньо-Йорке на одной из улиц мы с отцом купили кресла, потом почти год ушло на то, чтобы снять с них лак, выскрести грязь, потом заново вскрыть. Получилось то, что надо. Теперь нужно их как-то привезти в Украину», - говорит Зварич.

 

Он со знанием дела рассказывает об иконах, серьезной коллекцией которых владеет его жена, вспоминая, что в его министерском кабинете их помещалось намного больше. В кабинете есть несколько, две из которых – Святой Покровы. У иконы с уникальной трирукой Божьей Матерью он вспомнил о российском бизнесмене Константине Григоришине. Вернее о том, что рассказал ему как-то о мечте пополнить свою коллекцию так называемой иконой «Недремлющее око» с изображением спящего Иисуса с открытым глазом, над которым склонились апостолы. Как-то Григоришин принес в кабинет министра такую икону. Но Зварич отказался. Потому что решил - подарок будет расценен как взятка должностному лицу…Уважаемый Константин Иванович! Теперь можете смело везти икону Роману Зваричу: он больше не министр.

 

Сразу хочу сказать, что это необязательно окончательное решение, потому что я не уверен в том, что оно является самым оптимальным. Я убежден также и в том, что руководитель штаба – это не должность, а, скорее всего, способ повесить на тебя ответственность.

 

Учитывая то, что избирательная кампания у нас стартует в очень трудных условиях, и в связи с так называемым коррупционным скандалом, здесь уже никуда не денешься, мне кажется, что самым оптимальным решением было бы избрать председателя совета партии руководителем избирательного штаба.

 

Мы же пошли тем путем, чтобы Романа Безсмертного назначить руководителем избирательной кампании, а всю ответственность повесить на руководителя избирательного штаба, то есть на меня (смеется).

 

Собственно, когда мы попробовали распределить между собой функции, то поняли, что уже изначально закладываем ненужный конфликт. Поэтому я предлагал, что лучше всего было бы Роману Петровичу перейти сюда на работу, абсолютно сознавая также и то, что он в таком случае должен уйти со своей должности вице-премьер-министра. Я это подчеркиваю, потому что руководить избирательной кампанией - это не должность, а функции и обязанности, которые ты должен выполнить. И я готов перейти на любую роль, которая мне будет предназначена, и вести весь участок этой работы. Думаю, я немного разбираюсь в избирательных технологиях.

 

...не гавкал? (смеется)

 

 

Сразу скажу, что это для меня было неожиданностью. Хотя мы рассматривали вопрос выборов не на одном заседании президиума нашей партии, думаю, до сих пор не сумели выработать оптимальной конфигурации самой избирательной кампании по разным причинам. Например, очень трудно сейчас выработать даже стратегию, потому что нет какой-то постоянной социологии, которой мы могли бы руководствоваться. Ни у кого ее нет.

 

Общественное мнение на сегодняшний день находится в каком-то таком текущем состоянии, оно очень динамично меняется. Я не думаю, что сам избиратель еще не определился и не утвердился в своих убеждениях. Это очень острые вопросы, которые сейчас стоят перед нашим обществом.

 

Нет. Это неправда, такая информация не соответствует действительности.

 

Это могут быть только мои домыслы. Со мной не состоялся разговор ни со стороны премьер-министра, ни со стороны Президента. Но сразу хочу добавить, что это жалуюсь, эта просто констатация фактов, не более. Я бы просил, чтобы вы не вычитывали здесь какие-то подтексты, мол, где-то там Зварич недоволен. Я абсолютно нормально это воспринял, если вы помните, я тогда говорил, что очень спокойно буду относиться к тому, если будет принято решение не переназначать меня на эту должность. Я еще тогда называл разные причины, которые бы могли привести к этому, в частности и то, что если будет сформировано правительство более технократичное, в нем не будет места для политики.

 

Он - политик. Но я имел в виду политиков - активных деятелей. То есть, я очень ярко был связан с партией «Наша Украина», а Сергей Петрович не связан ни с одной политической партией.

 

Его голосование по Еханурову, думаю, свидетельствует о том, что он там не имел близкого отношения к партии, тем более, что его исключили за этот «проступок». Понятно, если фракция приняла обязательным для себя решения не голосовать, то соответственно они будут выключать тех, кто нарушил партийную дисциплину. Я бы так же поступил по отношению к коллегам, если бы было принято обязательное решение на уровне фракции.

 

На совете партии никто из тех, кто сейчас находится в функциональной среде Президента, так не высказывался. То есть, из Секретариата Президента никто не передавал такой позиции Виктора Андреевича. Тем более, даже во время неформальных консультаций эта информация нигде ни разу не была озвучена. Откровенно говоря, мы даже не знали, Президент «за» или «против» таких действий.

 

Да. У нас должна состоятся отдельная встреча, и ведущие члены президиума нашей партии постоянно с ним консультируются. Безусловно, Президент интересуется тем, что происходит в партии.

 

Когда я говорил о том, что приближен к Петру Алексеевичу, это действительно так, потому что мы с ним находимся в одной партии и в ее руководстве. Я настолько приближен к Петру Алексеевичу, насколько и к Роману Петровичу или к Николаю Дмитриевичу. Я считаю, что это ядро, на сегодняшний день названное президиумом партии, должно быть сцементированной командой, работающей по четко определенным принципам, на которых основывается весь алгоритм поведения.

 

 

Я - свой человек, и муж своей жены. Как-то меня спросили: «Чей ты человек?», а я воспринял как «чоловік» (укр.) и сказал: Светланы Викторовны Зварич (смеется).

 

Думаю, что есть определенная истина в том, что обо мне писали: Зварич всегда как-то выходил, как одинокий волк, и не знаешь, на чью сторону он может стать в том или ином вопросе. А не понимали, что Зварич имеет просто свою выработанную иерархию принципов, человеческих ценностей, по которым он работает, мыслит, и это определяет его позицию и поведение. Это не означает, когда ко мне обращаются члены моей команды с просьбой занять ту или другую позицию, которая противоречит моему видению или законам Украины, что я буду слушаться и идти на поводу. Это и есть ответ на ваш вопрос относительно НЗФ.

 

Я хочу напомнить, какой была моя позиция, такой она осталась и по сей день. НЗФ был приватизирован вопреки действующему законодательству по трем общим основаниям. И если по «Криворожстали» я мог назвать только одно общее основание - нарушение сроков, то по НЗФ, кроме этого, были еще два, не менее веские основания, каждое из которых могло бы служить поводом для вынесения соответствующего судебного решения относительно договора купли-продажи. Кроме нарушения сроков, была сужена конкуренция, поскольку не были допущены к конкурсу физические лица, хотя законодательство четко определяет, что на любую продажу пакетов акций, ниже 50%, допускаются физические лица. Это грубое нарушение, вследствие которого было не допущено 50% людей — физических лиц, граждан Украины, которые могли бы принимать участие в этом конкурсе, теоретически, по крайней мере. И третье, не менее веское основание: были определены такие конкурсные условия, по которым к участию была допущена лишь определенная категория предпринимателей, что, в свою очередь, тоже суживало возможности конкуренции. А это, соответственно, влияет на окончательную цену, по которой продается объект или пакет акций. Думаю, это не вызывает сомнений.

 

Хочу сказать, что мои позиции относительно НЗФ не находили поддержки у отдельных моих коллег, но они четко понимали, что я исхожу исключительно с одной позиции — позиции закона. Они пытались меня убедить, используя аргументы, связанные с законодательством, я им показывал ошибочность их подходов. Вместе с тем, состоялся один разговор с Президентом относительно юридических подходов к НЗФ, на котором присутствовала и Юлия Владимировна Тимошенко. Тогда Президент подтвердил, что подходы Министерства юстиции, которые я изложил, являются правильными. И единственное, о чем он попросил, это чтобы мы применяли такие же подходы к другим объектам, что мы и сделали.

 

Хочу напомнить, что по нынешний день остается нерешенным вопрос, по меньшей мере, относительно трех объектов. Это Запорожский ферросплавный завод, собственником, если не ошибаюсь, 76% акций которого является «Приват группа», Стахановский ферросплавный завод (та же группа). Кстати, если вернется к Никополю, мы очень тщательно проанализировали, каким образом перешли в собственность совокупно 26% акций той же «Приват группе». Мы очень тщательно также проанализировали ситуацию вокруг «Азота». Если вы помните, моя позиция была и остается неизменной: создание закрытого акционерного общества «Азот» на базе статутного фонда, к которому были внесены на 100% активы бывшего государственного предприятия «Азот», называется кражей. Иначе это я не могу назвать.

 

Американская компания, которая зарегистрирована, между прочим, в единственном штате, превратившимся в Америке фактически в оффшорную зону, это штат Делавэр. Когда вы слушаете этого так называемого зарубежного американского инвестора, который говорит на безупречном русском языке, вы действительно уверены в том, что это американский инвестор?

 

Если и оказывалось на меня давление, то, в частности, по крымскому вопросу, к которому имеет огромный интерес один русский бизнесмен Виктор Вексельберг. Я уже не знаю, сколько писем подписывал, отказываясь признать, что заключенные договора по крымскому вопросу противоречат украинскому действующему законодательству. Мы провели настолько тщательный анализ, в результате которого были подготовлены правовые выводы по этому объекту, что я не знаю, проводилось ли что-то подобное по «Криворожстали» или Никополю. Наш вывод: там все отвечает действующему законодательству, поэтому мы рекомендовали не начинать каких-либо судебных процессов по этому объекту. На меня оказывалось такое себе опосредованное давление, так как постоянно поступали эти письма...

 

От бывшего первого вице-премьер-министра и государственного секретаря на то время. Я не говорю, что там были какие-то незаконные вещи, просто старались заставить Министерство юстиции пересмотреть свою позицию. А мы, в очередной раз проведя по моему поручению тщательный анализ, и в очередной раз обсудив ситуацию под тем углом, под которым нас просили провести этот анализ, в очередной раз вышли на один и один и тот же вывод. Конечно, понимая, что это вызовет сильное недовольство.

 

Вы знаете, сейчас какого-либо моего вмешательства здесь ненужно. Я уже тогда говорил о том, что помогаю Петру Алексеевичу заключить определенную правовую диспозицию.

 

Как вы знаете, меня даже не было на этом процессе относительно необоснованности открытия уголовного дела относительно Петра Алексеевича. Это состоялось с нарушением процессуальных норм законодательства, и мы считаем, что это ничто иное, как нарушение его прав и свобод. На очереди, по крайней мере, я так предлагаю Петру Алексеевичу, будет обжалование самого решения Генерального прокурора о закрытии производства по этому делу, поскольку Петр Алексеевич таким образом не имел возможности действительно расставить все точки над «і» в судебном процессе.

 

На очереди также рассмотрение судебного искового заявления Петра Алексеевича относительно ч. 4 ст. 296 Гражданского кодекса, которая запрещает правоохранительным и следственным органам нашего государства озвучивать любую информацию о лице при возбуждении уголовных дел. Это четкий запрет. Кроме того, конечно, есть судебное разбирательство относительно защиты чести, достоинства и деловой репутации Петра Алексеевича Порошенко. Оба последних упомянутых мною иска имеют гражданско-правовой характер. Это относительно слов одного из заместителей Генерального прокурора. Когда его запрашивали, собирается ли Зварич быть защитником Порошенка, он ответил, что Зварич имеет два года адвокатской деятельности, и не надо играться с бывшими министрами юстиции, которые очень хорошо знают законодательство.

 

Это тоже. Мы говорили о Петре Алексеевиче. На очереди Мартыненко, Третьяков...

 

 

Я лишь защищаю членов своей команды. Возможно, я здесь ошибаюсь, но когда начал заниматься политикой, то понял, что надо работать по принципу мушкетеров: один за всех, и все за одного. Если нанесен удар против одного, то должно быть понятно, что это удар против всех. И когда подключаются все, тогда понятно, что это - команда, тогда этот проект имеет какую-то силу. В противном случае, мы должны себе сказать: ребята, мы вам не верим, расходимся, и занимаемся каждый своими делами.

 

Я говорю о своих подходах, и не навязываю их коллегам. Это мое видение, это вам говорит человек, о которого в политике называют одиноким волком.

 

Я не знаю. Могу точно вам сказать, кто выступает в роли д'Артаньяна – я вижу себя в этой роли. А кто кардинал, вы сами решайте, здесь есть варианты.

 

Посмотрите, в ближайшее время раскрутится информационная игра вокруг парламентской комиссии по вопросам расследования коррупции во главе с Заплатинским. Не кажется ли вам, что что-то здесь не то? Кем эта комиссия занимается? Порошенко, Третьяковым, Мартыненко... И снова-таки, думаю, что есть вопросы, поскольку прозвучала в информационном пространстве информация о том, что через несколько дней после назначения Юлии Владимировны Тимошенко премьер-министром Высший хозяйственный суд закрывает производство по делу ЕЭСУ. Тем более, насколько мне известно, есть сведения о том, что Юлия Владимировна тогда посещала Высший хозяйственный суд. Я не говорю, что здесь было что-то плохое с ее стороны, но есть вопросы... Прозвучала информация о том, что Зинченко оказывал давление на руководителя УБОПа относительно закрытия или «ненаезда» на определенную туристическую фирму. По утверждению Валерия Гелетея (глава УБОП. – Ред.), эта фирма имеет криминальные корни. Есть вопросы? Есть.

 

Я вас призываю посмотреть, кто был его адвокатом, когда Пискун первый раз выиграл суд? Такой себе господин Фомин, который со временем становится старшим помощником генпрокурора. Посмотрите, пожалуйста, кто защищал Пукача в судах? Тот же г-н Фомин. А прокуратура до сих пор не передала дело Гонгадзе в суд. Есть вопросы?

 

Мне кажется, что объективно здесь есть много вопросов. По меньшей мере, я могу назвать еще 10 таких дел, по которым эта комиссия должна была также поинтересоваться, я подчеркиваю, хотя бы поинтересоваться. Это не означает, что я кому-то инкриминирую или на кого-то хочу бросить тень. Я думаю, что эти лица тоже, в первую очередь, если они чистые, белые и пушистые, должны были быть заинтересованы в том, чтобы комиссия сказала, что на них ничего нет и они действительно белые и пушистые.

 

Конечно, если такое прозвучало, то это должно быть расследовано. Если Виктор Андреевич захочет, чтобы я защитил его честь и достоинство в судах, я готов это сделать. Тем более, я очень хорошо знаю, как вести подобные дела, неоднократно выигрывая в таких делах в разных судебных инстанциях. Хочу напомнить, например, дело Ткаченко, когда он меня назвал представителем ЦРУ. А относительно того же Турчинова, кстати, прозвучала информация о том, что его пресс-секретарь Речинский вне очереди получает квартиру, в то время, как офицеры СБУ ждут это жилье долгие годы. Есть вопросы? Есть. И если подтверждается такой факт, это коррупция или нет?

 

 

Что значит давление? Этот человек непосредственно подчинен Президенту Украины.

 

Я не знаю, о ком идет речь. Турчинов говорит об этом в контексте «Не дави на моїх друзів», то есть, на Порошенко, Третьякова и т.ін. Но по моей информации, Президент имел в виду кого-то другого, тех лиц, которые работали вместе с ним в банковской сфере.

 

Значит, надо расследовать такие факты. Знаете, я с самого начала говорил о том, что подобные приемы, весь этот коррупционный скандал - это политтехнология, которая была применена. Я убежден в этом, и знаю людей, которые могли бы придумать такой «проект» и его запустить.

 

Нет. Это как раз не эсдеки. Не думаю, что они имеют такой ресурс и в этом заинтересованы. Но если такими вещами начинать играться, то это может приобрести очень опасный характер, поскольку может вернуться бумерангом. Неужели кто-то думает, что мы будем сидеть и за этим молча наблюдать? Конечно, кроме уже вышеупомянутого есть еще, по меньшей мере, 10 таких тем, которые, естественно, мы будем поднимать.

 

Сразу могу сказать, что нет, не поможем.

 

Потому что на сегодняшний день у нас нет закона о всеукраинском референдуме, который отвечает Конституции Украины. А главная причина, чему его нет, в том, что председатель Социал-демократической партии объединенной, который тогда занимал должность руководителя президентской администрации, убедил к тому времени президента Кучму ветировать этот закон, кажется, дважды. И поэтому механизма проведения такого референдума на сегодняшний день нет, он практически отсутствует. Это будет трата колоссальных бюджетных средств на проведение с народом консультаций, не более. Никаких правовых последствий у такого референдума не будет, это, во-первых.

 

Во-вторых, говорить, что нужно проводить уже сегодня референдум на предмет вступления Украины в ЕС, когда еще даже близко мы не приступили к самому формализованному институционному процессу, нет смысла, это просто нецелесообразно. То же касается и НАТО. Если государство до сих пор не провело нормальной информационной политики, как того требует именно НАТО, говорить о каком-либо референдуме на этом этапе нет смысла. Только тогда, когда мы уже будем готовы вступить в ЕС, которое, в свою очередь, будет требовать у нас внесения соответствующих конституционных изменений в отдельных сферах, тогда уже будет не то что целесообразно, но необходимо провести такой референдум, но в строгом соответствии к конституционными принципами. А сейчас такой процедуры нет.

 

На сегодняшний день есть чуть больше 156 тысяч членов партии, есть динамика роста.

 

Нет, далеко не чиновники. Вы можете не поверить мне, но я неоднократно на партийном собрании и заседаниях разных уровней говорил о том, что нужно очень осторожно относиться к административному ресурсу. Не дай Бог, чтобы наши чиновники, например губернаторы, хоть где-то были задействованы при формировании той или иной партийной структуры. Накануне выборов это будет бить против нас, и сильно бить.

 

Как раз самые большие проблемы, я вам откровенно скажу, мы имеем с партийным становлением тогда, когда в той или иной форме было применено влияние чиновника. Тогда действительно уже появляются проблемы с партийной жизнью. Я, в первую очередь, заинтересован в том, чтобы эта партия была демократической. Тем не менее, я противник того, чтобы член партии, если он недоволен тем или иным решением либо проводимой партией политикой, выносил всю эту грязь, этот мусор или оппозиционность наружу. Пока ты не исчерпал все возможности внутрипартийных каналов влияния на решение партии, ты не должен выходить на публику.

 

Конечно, существует в контексте закона №4180.

 

Здесь есть два момента. Во-первых, в контексте закона №4180 все постоянно акцентировали внимание на том, что якобы суживаются полномочия Президента.

 

Действительно, они сокращаются в отдельных случаях, но исходя из принципа взаимного сдерживания и баланса между отдельными ветвями и учреждениями власти, мы дали Президенту дополнительное полномочие относительно постепенного прекращения полномочий Верховной Рады Украины, в случае не формирования в парламенте в определенный срок парламентского большинства.

 

Конечно, эта возможность существует, но мы на нее не рассчитываем. Мы будем вести активную политическую борьбу, активную избирательную кампанию, понимая, что нам придется в следующем парламенте все-таки блокироваться для того, чтобы создать парламентское пропрезидентское большинство, на основе которого должно быть сформировано новое правительство, которое будет реализовывать президентскую программу. В первую очередь, мы в этом заинтересованы. Поэтому, если будет сформировано какое-то другое большинство без «Нашей Украины», то мы здесь также осознаем...

 

...что Президент может распустить парламент?

Нет. Это означает, что тогда не будет гарантии, что парламент, сформировав правительство, будет продолжать политику реализации президентской программы.

 

 

Я бы иначе предположил... (смеются). Думаю, что Президент приложит все силы для того, чтобы все-таки его программа была реализована, чтобы было сформировано такое большинство, которое даст возможность оптимизировать шансы на реализацию его программы как на уровне парламента, так на уровне правительства, которое будет сформировано парламентом. Конечно, это означает, что, в первую очередь, Президент будет ставить тогда посыл перед новым составом Верховной Рады, чтобы в той парламентской коалиции все же была та сила, которая последовательно декларирует свою позицию относительно реализации президентской программы. Кстати, «Наша Украина» - единственная, кто это последовательно сейчас декларирует, все другие говорят о том, что они там какие-то фрагменты президентской программы готовы реализовывать, но о программе как одном целостном механизме, не говорит никто.

 

Это не стратегический вопрос, а тактический. Я бы настолько не акцентировал на этом, потому что на самом деле вопрос должен был звучать несколько иначе – будет ли «Наша Украина» вести избирательную кампанию с ассоциацией с фамилией Ющенко? Не только. Будет ассоциация с программой Президента и ассоциация с Президентом. Но есть также фамилия Ющенко как бренд.

 

Это также не обязательно делать, потому что, считаю, что это также будет выглядеть смешно. То есть, это, снова-таки, согласитесь, вопрос тактики, а не стратегии.

 

Я не буду об этом говорить, потому что это был бы нонсенсом с моей стороны, если я буду открывать свои карты. Но, в первую очередь, мы заинтересованы в том, чтобы установить эту ассоциацию между НСНУ и фамилией Ющенко. Как это будет сделано? Это уже наша проблема тактического порядка, а не стратегического.

 

Может.

 

Может. Избирательный список может возглавить кто угодно. Если мы говорим сейчас уже о списке, то я имею свою очень конкретную позицию. Хотя эта исключительно моя позиция, она не обсуждалась в каком-то формальном круге, и поэтому не имеет силы какого-то партийного решения. Но я думаю, что список будет инструментарием избирательной кампании на этих выборах.

 

Возвращаясь к закону №4180, следует напомнить, что парламент формирует правительство. Итак, избиратель должен понять, что список должен быть политико-профессиональным. То есть, набрасывать фамилии в нелогичной очередности только по каким-то политическим или внутрипартийным рейтингам, еще далеко не решает задачи, которая стоит перед политической силой, действительно претендующей на возможность формировать правительство, тем более, на должность премьер-министра.

 

Я против этого всегда был и буду. И против этого выступал еще тогда, когда возглавлял избирательную кампанию Руха. Но первая пятерка должна формироваться отдельно. Это действительно избирательная технология.

 

Это должны быть, я считаю, фамилии, которые действительно вызывают определенные положительные эмоции у народа.

 

Здесь можно назвать многих, но сейчас я просто не хочу этого делать, потому что если кого-то забуду, он сразу на меня обидится. Мы сформируем пятерку так, чтобы она действительно выполнила свою роль, как инструмент избирательной кампании.

 

Возвращаясь к принципу формирования списка как такового, я для себя сделал предварительные наброски, распределив законодательную правительственную работу приблизительно на 12 или 14 общих направлений, я их называю векторами. Из них я определил стратегические (например, экономический вектор) и менее стратегические (культура или гуманитарная сфера). Тогда следовало бы сформировать не один, а 14 отдельных списков, где по очереди мы ставим лиц, которые будут этим направлением заниматься в парламенте, или правительстве, или на должности председателя комитета. Например, я мог бы заниматься двумя-тремя такими направлениями, в частности правовой или зарубежной политикой.

 

Это уже отдельный вопрос. Поэтому мое видение сводится к следующему: список формируется блоками десятин, в каждом блоке, условно говоря, есть представитель поочередно стратегического направления. Остается тогда несколько свободных позиций для менее стратегических направлений. И раз вы составили эти 12 или 14 списков в поярдке очередности, то общий список - уже техника. Там просто только вставляют фамилии и все. Основное - определить эту очередность.

 

Я не знаю, о ком идет речь. Не буду это комментировать. Но предыдущие такие прикидки должны были бы сделать по этих 14 направлениям отдельно оформленные 14 конкурсных комиссий. Понимаете, это максимально объективно.

 

Виктор Шлинчак, Галина Каплюк, Главред