Особенности парламентских выборов в Украине

Политические «бабуины» на подступах к Верховной Раде

Те гениальные политтехнологи, которые заложили в украинскую избирательную систему положение о трехпроцентном барьере прохождения в Верховную Раду, несомненно, хорошо разбирались в трех науках. Во-первых, в элитологии — науке о закономерностях элитного отбора в политике (особенно актуальна теория элитной ротации — как на смену одряхлевшей антиэлите приходит молодая энергичная контрэлита). Во-вторых, в этнопсихологии, в украинской политической культуре и ментальности. И в-третьих, в приматологии — разделе зоологии, занимающемся изучением жизни и повадок обезьян.

Огромных бабуинов ловят достаточно изящным и смешным способом: во вкопанный в землю ящик с небольшой дыркой кладут орехи или апельсин. Обезьянья лапа хорошо пролазит в эту дырку, но обратно, с добычей, кулак уже вытянуть невозможно.

Примерно такая же «ловушка» была организована и на выборах в Верховную Раду.

Как из серьезной политики «отфильтровать» всех «лишних» и неадекватных контексту времени людей? Среди которых — и опытные политики-«тяжеловесы», и разбогатевшие в 1990-х нувориши, и вечные политические маргиналы, и милые, известные, но совершенно случайные в этой сфере люди. Как усыпить их бдительность и интуицию?

Оказалось, задача решается при помощи трехпроцентного барьера.

Ведь в украинских условиях 3% — это больше, чем 4%: высокий процент заставляет людей критически мыслить, искать союза, блокироваться — в общем, держит в тонусе. Снижение процента создает опасную иллюзию, что победа — вот она, рядом. Что Верховная Рада — через дорогу, и что попасть туда можно по списку собственной никому не известной, похожей на ООО партии. Такое отношение к событиям расслабляет, снижает критичность самооценок и самовосприятия, — в общем, создает все условия для «пролета» мимо Рады. Или в большинстве случаев — для «недолета».

Несомненно, именно в этих «малых» блоках и партиях сосредоточено наибольшее количество интересных, достойных, честных, не самых циничных и имеющих позитивный опыт пребывания в бизнесе или науке людей. Однако современный «политикум» ведет отбор своих обитателей по совершенно иным качествам: воля к власти, интуиция, договороспособность, навык концентрации, цинизм, способность переступать через нравственные барьеры, умение использовать и «кидать» других и т.п.

Предполагалось, что сенсацией этих выборов станет «четвертая альтернатива» — неожиданная политическая сила либо комбинация сил, олицетворяющая будущее, а не настоящее и не прошлое. Она должна была открыто противопоставить себя трем главным фаворитам (Партии регионов, «Нашей Украине» и БЮТ) и выдвинуть яркую, содержательную программу. Однако ничего такого не случилось.

«Цирк» уехал — российские политтехнологи остались

Нынешние выборы проходят по предельно инерционному сценарию — отсюда ощущение, что вообще ничего не происходит. Это как бы полная противоположность президентским выборам 2004 года, которые проходили по катастрофическому сценарию.

Российское присутствие на украинских выборах обыкновенно материализуется в трех феноменах: в московских политтехнологах, символизирующих как бы Кремль, в повышенном внимании российской власти и российских СМИ к украинским событиям и в разнообразных недружественных акциях, происходящих между Россией и Украиной как раз в предвыборный период. Как это ни парадоксально, но российский фактор раздвигает узкие рамки сугубо украинской проблематики. Во время выборов украинский политический процесс перерастает формат хуторянства и провинциальности, чему самый яркий пример — оранжевая революция: она имела мировой резонанс и едва ли состоялась без российского присутствия.

Разумеется, московские политтехнологи и на этих выборах работают в различных кампаниях, но уже в совершенно ином качестве и за другие деньги. Они все так же соблюдают жесткий «дресс-код» московского пиарщика в Киеве (никаких галстуков и костюмов!), но теперь их амплуа — «ремесленники», «заробітчани», социологи, менеджеры и «райтеры», а не публичные оракулы, чревовещатели или пророки из соседнего Отечества, как то было в 2002 и 2004 годах. То есть в общественном сознании из люциферов, воландов, хозяев арт-галерей и властителей политтехнологической преисподней они превратились в добродушных и неопасных бесов — штабных барабашек.

Они, как правило, не очень хорошо разбирались в украинском политическом процессе (или не разбирались вовсе) и еще хуже понимали закономерности украинской политической культуры — чаще всего Украина им казалась «продолжением» России. Иногда их приглашали лишь для того, чтобы придать избирательной кампании или финансово-промышленной группировке московской «крутости».

Тем не менее, им удавалось превращать украинские выборы в сказку, в представление, в цирк, в шоу. Это делало предвыборный процесс интересным, драматичным, насыщенным различными яркими, неожиданными, чаще всего идиотскими проектами (например, «Команда озимого покоління» на прошлых парламентских выборах). Практически все проекты Марата Гельмана и Глеба Павловского в Украине — это настоящее концептуальное искусство, феерия, «нон-стоп перформанс». А ведь именно масштабное шоу позволяет мобилизовать массы.

Теперь ни о чем подобном не приходится даже мечтать — всё выродилось в скучные кампании, в кражу предвыборных бюджетов «штабными крысами». Более того, теперь большинство украинских политиков сами себе политтехнологи. И наиболее задействованная ими на этих выборах «технология» — поиск «волшебных слов», с помощью которых они надеются достучаться до электората.

Однако когда в кампании нет содержания, нет борьбы смыслов, идеологий, программ, стратегий и сценариев, «волшебные слова» обесцениваются и превращаются в бессмысленный гул. А здоровая конкуренция личностей и идей заменяется классической войной брэндов, оторванных от своих носителей (прежде всего речь о «Нашей Украине», Партии регионов и БЮТ).

Показательно, что в украинской литературе слабо развиты драматические жанры. Аналогично и в украинском киноискусстве: наибольшие достижения связаны именно с поэтическим кино, которое строится не на сюжете и действии, а на внутренних переживаниях лирического героя. Примерно так же и в политике: вместе с российскими политтехнологами пропали и все масштабные предвыборные проекты. Эти выборы первые и, видимо, последние, на которых главную роль играют украинские политтехнологи, а нередко и сами украинские политики, почему-то вдруг посчитавшие себя всеведущими и всемогущими в области предвыборных технологий. Возможно, поэтому вместо здоровой конкуренции получился картельный раздел рынка. Вместо шоу — болото.

Но кое-чему плохому российские политтехнологи таки успели научить украинских. Например, повальному черному самопиару. Ведь если на тебя кто-то по-серьезному печатает компрометирующие плакаты и листовки, значит, ты кому-то мешаешь, чего-то стоишь и имеешь хоть какой-то электорат. А если ты — пустота и статистическая погрешность, приходится делать черный пиар самому себе. Поэтому в большинстве примеров черного пиара на этих выборах, во-первых, не содержится главный признак «классических» образцов этого «искусства» — не подрываются базовые позитивные качества партии, блока или конкретного политика, отсутствует удар по основному мифу предвыборной кампании. Во-вторых они, как правило, недостаточно радикальны в обливании грязью либо наоборот — вопиюще радикальны, из-за чего все «наезды» на жертву выглядят глупой шуткой и вызывают сочувствие к ней.

«Четвертый тур»
в «бермудском треугольнике»

Во время оранжевой революции казалось, что точка в вопросе борьбы за власть будет поставлена «третьим туром» и окончательно закреплена после инаугурации и формирования Кабинета министров.

Однако неопределенность и бесхребетность нового политического режима и драматические процессы 2005 года так развернули ситуацию, что стало очевидно: оранжевая революция была лишь первым актом. Нынешние выборы — акт второй. А сколько всего актов — никто не знает, но многие рассчитывают на роспуск новоизбранной Рады и досрочные выборы осенью этого года. Главная предпосылка лояльности новых депутатов к президенту — сговорчивость людей, которым пришлось выложить за свое временное благополучие по нескольку Нобелевских премий.

Повестка дня, общественные настроения, линии раскола страны, основные действующие лица — всё с 2004 года осталось без изменения. Изменился лишь характер взаимоотношений между ними: если тогда было две стороны, два субъекта, то сейчас их стало три — украинская политика превратилась в треугольник. Но поскольку классическое противостояние может иметь место только между двумя сторонами, на данный момент равновероятен союз любых двух против третьего. По Стефану Цвейгу, когда между собакой и кошкой возникает дружба — это не иначе как союз против повара.

Фигурально выражаясь, Ющенко — Тимошенко — Янукович — это «бермудский треугольник» украинской политики, в котором двое непременно «закопают» третьего. Всю осень прошлого года и зиму нынешнего года шла острая конкуренция — кто из них объединится и кто станет «третьим»? Ну а мотивы объединения против каждого из троих выглядят достаточно убедительно и по-своему справедливо.

Итак, главный мотив возможного союза «Нашей Украины» и Блока Юлии Тимошенко против Партии регионов примерно таков: реванш Януковича и «донецких» означает кровь, сдачу газотранспортной системы Москве, новое перераспределение крупной собственности и публичное «оскопление» режима Ющенко. Избрание Виктора Януковича или Рината Ахметова «канцлером» — это гарантированная гражданская война, новый раскол страны и в перспективе — уничтожение украинской государственности.

Главный мотив союза «Нашей Украины» и Партии регионов против сторонников Юлии Тимошенко: «конструктивные мужчины», «стабильные и прогнозируемые» государственные «діячі» всегда сумеют между собой договориться против «безбашенной» женщины — «вечной революционерки», «деструктивистки», отрицающей принципы рыночной (вариант: олигархической) экономики. Последствия ее избрания «канцлером» будут хуже, чем последствия тайфуна «Катрина» или птичьего гриппа. Кстати, на данный момент именно такая коалиция выглядит наиболее вероятной после выборов, именно против союза по линии Ющенко — Янукович (Ахметов) направлена львиная доля предвыборной пропаганды Тимошенко.

Главный мотив гипотетического союза «регионалов» и тимошенковцев против сторонников президента: Ющенко — это Кучма-3, только безвольный, непредсказуемый и с генератором случайных чисел в голове, который вместе со своими «любими друзями» — кумовьями и приближенными — «зрадив Майдан», «развалил экономику», «сдал» газовую «трубу» Москве, довел российско-украинские отношения до ручки и «продался Западу» — взял курс на интеграцию в НАТО.

Впрочем, теоретически возможна еще одна альтернатива: выстраивание в новой Верховной Раде коалиции «Наша Украина» — БЮТ — Партия регионов, при которой дележка кресел, портфелей и должностей происходит с учетом теории разделения властей. Например, представитель одной политической силы получает рычаг исполнительной власти — назначается руководителем какого-либо министерства, представитель другой становится председателем соответствующего комитета в Верховной Раде, представитель третьей силы получает пост в контрольно-ревизионном ведомстве (Генпрокуратуре, Счетной палате и т.д.). Разумеется, вероятность подобной коалиции примерно такова, как и вероятность, что монета упадет не на орла и не на решку, а на ребро.

Теперь же, в начале весны, стало очевидно, что в силу особенностей текущего момента и традиций национальной политической культуры после выборов в Верховную Раду в украинском политическом процессе будет сосуществовать несколько различных ситуативных союзов одновременно. По какому-то вопросу Тимошенко будет объединена со сторонниками Ющенко против сторонников Януковича, по другому вопросу сторонники Ющенко и Януковича объединятся против интересов Тимошенко, по третьему — против сторонников Ющенко объединятся сторонники Януковича и тимошенковцы. Так что формула украинской политики-2006 — это уравнение с тремя неизвестными. Поэтому важно, кто займет второе место — «Наша Украина» или БЮТ? И кто наберет больше — Партия регионов или «Наша Украина» и БЮТ, вместе взятые? Ну а нынешняя предвыборная игра в политические прятки под названием «помаранчевая коалиция» — это просто информационный повод для постоянного «свечения» в медиапространстве.

Пока нет оснований считать, что украинское будущее в ближайшее время приобретет какие-нибудь внятные очертания — скорее всего, оно так и останется невнятным и бессодержательным, а симулякры — мнимые сущности — будут заменять в нем подлинные и очень важные смыслы. В театральных спектаклях, когда необходимо изобразить гул, массовка вразнобой повторяет фразу: «Что говорить, когда нечего сказать? Что говорить, когда нечего сказать? Что говорить, когда нечего сказать?». И нынешние выборы по своему смысловому содержанию похожи именно на такую массовку.

Но когда появится тот, кому есть что сказать? И появится ли он вообще? Ведь так хочется что-то услышать!

Зеркало недели