Вампир на свободе?

Живет в Боснии такой человек — Насер Орич. Слово «человек» применимо к нему лишь по формальным признакам. У него есть две руки, две ноги — в общем, то, что делает его похожим на человека. На самом деле Орич не больше человек, чем какой-нибудь Чикатило.

Когда-то, еще во времена югославской федерации, он был полицейским. Защищал законопослушных граждан от преступников. Служил в спецназе МВД и даже короткое время входил в отряд личных телохранителей Слободана Милошевича. Потом федерация распалась, и в бывшей Югославии вспыхнула война. Насер Орич вернулся в Боснию и возглавил отряд территориальной обороны в районе села Потокари близ Сребреницы. Позже этот отряд стал ядром боснийской оперативной группы «Сребреница».

Сребреница — небольшой шахтерский городок в Восточной Боснии. Традиционно в шахтеры здесь шло в основном мусульманское население, а в окрестных селах и на хуторах жили занимавшиеся сельским хозяйством сербы. Соседствовали сербы и босняки-мусульмане вроде бы мирно, но, как это часто бывает, с началом войны все хорошее было мгновенно забыто, и на поверхность выплеснулась кровь, грязь и ненависть.

Все началось, как обычно, в роковом городе Европы Сараево. В марте 1992 г. на пороге православного храма мусульманские боевики расстреляли сербскую свадьбу — говорят, там были какие-то личные счеты, но теперь это уже неважно. Мусульманская и сербская общины объявили друг другу войну. Правительство Боснии во главе с Алией Изетбеговичем провозгласило независимость республики. По всей Боснии и Герцеговине мусульмане принялись резать сербов и брать под контроль городские центры. Это было несложно — боснийские сербы составляли меньшинство городского населения, и Югославская народная армия, пребывавшая в растерянности, не оказывала им никакой поддержки.

В апреле 1992 г. бойцы Насера Орича установили контроль над Сребреницей. А 6 мая в день Святого Георгия (Джурджеван) началась резня местной сербской общины. Летучие отряды Орича сожгли село Блечево в общине Братунац и вырезали село Гнион. Потом пришел черед сел Скелане, Опарица, Чосиче, Ратковац, Крушиче. Убивали изощренно. Чаще всего жертвам перерезали горло, вытаскивая через разрез язык (это называется «колумбийский галстук»). Спасаясь от расправы, многие сербские жители Сребреницы покинули город. К концу 1992 г. в общине Сребреница было уничтожено 21 сербское село, в общине Братунац — 22 села. На «кровавое рождество» (декабрь 1992 — январь 1993 г.) боевики Орича вырезали большое сербское село Кравице — только за один день 7 января там было зверски убито 46 и ранено 36 мирных жителей. Те, кто могли бежать, бежали. Тех, кто не хотел или не мог бежать, убивали без пощады. Бойцы Орича отстреливали даже кошек и собак, остававшихся в опустевших домах. А напоследок сожгли все 690 домов и православную церковь.

Всего же за то время, что Насер Орич командовал оперативной группой «Сребреница» было уничтожено более 150 сербских сел и хуторов, убито более 3500 человек. Не только сербов, кстати. Головорезы Орича убивали и мусульман — например, тех, кто укрывал у себя в домах православных.

Насер Орич установил в городе режим, который можно назвать только одним словом — этнический террор. Это были даже не чистки. Чистки предполагают «окончательное решение вопроса», а Оричу не нужно было решать вопрос с сербами кардинально. Ему нужен был непрекращающийся конвейер жертв — люди, которые попадали в руки головорезов Орича, страдали долго, иногда месяцами. Их бросали в застенки, пытали, потом отпускали, затем снова хватали, и ад повторялся снова...

Боевиков Орича называли «поколи» — так на Балканах именуют вампиров. Как вампиры, они приходили ночью в сербские дома, окружали сербские хутора, убивали и расчленяли трупы. У мирных жителей — в том числе и у единоверцев — они вызывали ужас. Это были существа, действительно упивавшиеся кровью и чужими страданиями.

Владычество «поколей» продолжалось три года. Летом 1995 г. войска боснийских сербов под командованием генерала Радко Младича, несколько лет осаждавших Сребреницу, сломили ожесточенное сопротивление боевиков Орича и взяли город. Немногие выжившие православные жители Сребреницы рассказывали солдатам Младича такое, что у взрослых, много повидавших и привычных к крови мужчин в одночасье седели волосы. Бойцы Младича видели изуродованных детей, беззубых стариков (зубы им выдирали ржавыми плоскогубцами «поколи»), женщин с выколотыми глазами... Простить такое было невозможно. И начался ответный террор.

Сколько мусульман было убито в Сребренице — не знает никто. Согласно западным СМИ, «этнические чистки» в Сребренице унесли жизни 8 тысяч босняков. Это, безусловно, преувеличение, причем преувеличение в разы. В отчете Комиссии по расследованию событий 10–15 июля 1995 г. в Сребренице говорится, что военные и полицейские силы РС ликвидировали "свыше тысячи боснийцев". Но даже этот отчет, по мнению многих сербских экспертов, был подписан людьми, специально подобранными для этой цели представителем оккупационных сил в БиГ Педди Эшдауном. Причем Эшдауну, говорят, пришлось потрудиться, чтобы найти «подписантов» для такого документа. Тем не менее, очевидно, что жертвы с боснийской стороны тоже были, и количество их исчислялось, по меньшей мере, десятками.

Кто из них был причастен к кровавым делам Орича и его вампиров, доподлинно неизвестно. Важно другое — именно Сребреница стала в глазах западного общественного мнения символом чудовищных преступлений, совершенных православными сербами против своих бывших соседей по Югославии. Известный паладин демократии Джордж Буш назвал трагедию Сребреницы самым массовым убийством гражданских лиц в Европе со времен Второй мировой войны. Год назад он даже выступал перед нацией со специальным заявлением, приуроченным к десятой годовщине этой трагедии. "Массовое убийство почти восьми тысяч мужчин и мальчиков было самой жестокой резней гражданских лиц в Европе с времен Второй мировой войны и мрачным напоминанием о том, что существуют злые люди, бессовестно и без снисхождения убивающие невинных", — сказал Буш.

И за всей этой типичной высокопарной англосаксонской риторикой теряется, уходит в тень зловещая фигура боснийского убийцы и настоящего палача Сребреницы — Насера Орича.

Нельзя сказать, что западный мир пребывал в полном неведении относительно кровавой деятельности Орича. Канадский журналист Шиллер, перед которым Орич хвастал запечатленными на пленку сценами расправ с мирным сербским населением (он называл эти кадры “The Greatest Hits of Naser Orich”), писал в своей статье — «Орич — наикровожаднейший убийца. Я видел... множество трупов, сожженные дома, отрубленные головы...» Шиллера потрясли кадры фрагментов взорванных человеческих тел. «Мы отправили их на Луну», — самодовольно заметил Орич.

А что же Гаагский трибунал? Тот самый, что принципиально и последовательно преследует и карает военных преступников, запятнавших свои руки кровью невинных жертв? Тот самый, что уморил в своих застенках сначала президента республики Сербска Краина Милана Бабича, а затем и президента Сербии и Черногории Слободана Милошевича?

Документы, необходимые для ареста Орича, были переданы Гаагскому трибуналу тогдашним министром юстиции Республики Сербской Марко Арсовичем еще в июле 1996 г. Но трибунал не очень-то торопился арестовывать Орича, а тот, в свою очередь, ловко избегал встреч с его посланцами.

В апреле 2003 года — спустя восемь лет после освобождения Сребреницы от его кровавой власти — Насер Орич был все-таки арестован в Тузле миротворцами СФОР и передан Гаагскому трибуналу. В июле этого года Гаагский трибунал приговорил Насера Орича к двум годам тюремного заключения. А поскольку Орич находился под стражей три года и два месяца, ему немедленно засчитали время, проведенное под следствием, и… освободили тут же, в зале суда.

«Два года тюрьмы назначают за совершение кражи в магазине самообслуживания», — заявил президент Сербии Борис Тадич, назвавший приговор Оричу «самым большим позором Гаагского трибунала». Тадич — политик, безусловно ориентирующийся на Запад — другие, впрочем, не имеют сейчас шансов занимать руководящие посты в приведенной к покорности Сербии. Но даже прекрасно понимающий «кто в доме хозяин» Тадич, память которого хранит обжигающие удары НАТОвского кнута, позволил себе возвысить голос против унизившего Сербию Гаагского «правосудия». Потому что чаша терпения переполняется даже у самых преданных слуг Великой Западной Демократии.

Почему же Орича фактически оправдали? Неужели обвинение не озаботилось необходимыми доказательствами его вины? Да нет, озаботилось. Хорошо и профессионально сработал прокурор Ян Вюббен, обвинительное заключение подкреплено сотнями свидетельских показаний, альбомами с фотографиями, видеоматериалами. Всего этого, по мнению прокуроров, было вполне достаточно, чтобы приговорить палача Сребреницы к 18 годам тюремного заключения.

Но суд решил иначе. Гаагский трибунал посчитал, что Орич, развязавший геноцид против боснийских сербов и спровоцировавший бойцов генерала Младича на ответный террор 1995 года, ставший, в конечном счете, поводом для вмешательства Запада в войну, по сути дела, ни в чем не виновен. И в этом, конечно, есть своя глубинная логика.

«Он, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын», — сказал некогда Рузвельт про никарагуанского диктатора Сомосу. Орич, безусловно, вампир и убийца, но это прирученный вампир и убийца. Специально «натасканный» на православных.

Когда-то, в годы войны, Орич с удовольствием фотографировался в обнимку со специальным представителем Генерального секретаря ООН в Боснии и Герцеговине Жаком Полем Клейном. Несмотря на французское имя, Клейн — американский дипломат, известный, помимо всего прочего, своей зоологической ненавистью к сербам и православным христианам en mass. С такими друзьями Оричу нечего было особенно опасаться трибунала. И действительно — теперь те, кто использовал Орича в качестве ручного вампира в проекте «дехристианизация Боснии», сочли возможным вытащить его из застенков Гааги. Вампир триумфально вернулся на родину. BBC с плохо скрываемым злорадством сообщает, что боснийские мусульмане считают Орича героем и полагают, что к суду его трибунал привлек исключительно для того, чтобы избежать обвинений в предвзятости по отношению к сербам.

Но, кроме Гаагского трибунала, есть и другие суды. И даже если палачу Сребреницы удастся избежать мести тех, кто стремится к восстановлению справедливости, его ждет иной Трибунал. И на том Трибунале заступиться за него будет уже некому.

Кирилл Бенедиктов, АПН

ELCOMART  Международная жизнь