Возможно, в 2010 году я вернусь в кресло Генпрокурора - Святослав Пискун

Чуть больше года назад Президент Украины Виктор Ющенко освободил Святослава Пискуна от должности Генпрокурора. Но свято место пусто не бывает. Очень быстро нашлась замена – через пару недель кресло руководителя ГПУ было отдано Александру Медведько. Вроде как все стало на свои места, но Пискун заявил, что его уволили незаконно, и подал в суд. Судебные разбирательства длятся по сегодняшний день. Когда они закончатся – не понятно. Не знает об этом и сам Святослав Михайлович. Ему это сейчас не интересно. Говорит, что пока не собирается возвращаться в кресло Генпрокурора. А там – видно будет. Ему теперь комфортно и в парламенте, куда он попал этой весной по списку Партии регионов. Пискун по-прежнему «на короткой ноге» с журналистами. С удовольствием рассказывает, как о своей трудовой деятельности, так и о семье, которой он очень гордится. Младший сын получил зеленый пояс по тайквандо, а старшая дочь уже шесть лет счастлива в браке.

 

- Святослав Михайлович, недавно Вы заявили, что не хотите больше быть Генеральным прокурором, хотя в свое время настаивали на том, что Медведько был назначен на эту должность незаконно, а единственным полномочным Генпрокурором являетесь Вы…

 

- Процедура назначения Медведько как раз соответствовала закону. Но необходимо было не спешить с этим назначением, дождаться решения суда по моему делу. Учитывая очень длительную процедуру обжалований судебных решений, страна не могла столько времени быть без Генерального прокурора. Это понятно. Поэтому Президент логично поступил, когда подал Медведько на Генерального прокурора, и ВРУ дала согласие на его назначение. В этом не виноват ни Медведько, ни Президент, а виноваты конкретные его советники.

 

- Кто именно?

 

- Рыбачук и Полуденный, которые убедили Президента в том, что увольнение Пискуна будет законным. Они не доложили Президенту о том, что срок назначения Генерального прокурора составляет пять лет.

 

- А Президент этого не знал?

 

- Головатый, Рыбачук, и Полуденный убедили Президента в том, что Генеральный прокурор – это политическая фигура. Если это так, то значит, что на него не распространяются нормы трудового законодательства. Президент им поверил. Это была большая ошибка, потому что Генпрокурор не является политической фигурой. Это административная фигура, государственный служащий, на которого так же распространяются нормы закона о труде, как и на любого гражданина Украины.

 

Дело о моем возвращении в Генеральную прокуратуру – это не только дело Пискуна. Я пока не собираюсь быть Генпрокурором. Я хочу просто доказать, если это будет возможно, что есть гарантия деятельности главы Генпрокуратуры на своей должности, независимо от того, нравится он Президенту, премьер-министру или не нравится. Должна быть гарантия его деятельности и независимости.

 

- С Ющенко Вы общались за это время?

 

- Нет, не общался.

 

- Почему?

 

- Он меня не приглашал, и я не старался к нему попасть. Конечно, сейчас, я думаю, его мнение обо мне существенно изменилось, потому что уже нет Головатого, как министра юстиции, Рыбачука, как главы Секретариата, Полуденного, как начальника юридического управления Секретариата. Та команда, которая сегодня пришла в Секретариат Президента, четко знает законодательство Украины, и я уверен на 100 процентов, что эти люди никогда не посоветуют Президенту нарушать закон. Они будут действовать только на законных основаниях, а Президент останется гарантом Конституции.

 

- То есть, наконец-то в Секретариате Президента будет порядок?

 

- Думаю, да. Я очень доволен тем, что туда вернулась команда профессионалов, порядочных людей и специалистов. Например, я очень уважаю Сашу Зинченко, Александра Чалого. У нас сложились нормальные отношения.

 

- На какой стадии сейчас находится Ваше дело?

 

- Я не знаю. Адвокаты мне сказали, что Верховный Суд Украины дал допуск к делу. То есть, в порядке исключительного производства суд рассмотрит мое дело. Это реальный шаг суда к тому, чтобы установить истину. Я это понимаю. Когда это произойдет, я не знаю. Возможно, в следующем году, или в 2008 году, или в 2010. Мне некуда спешить. Я – народный депутат. Но, возможно, в 2010 году я вернусь в кресло Генерального прокурора. Нет ничего невозможного.

 

- Думаю, Вы следите за деятельностью Медведько. Как расцениваете ее?

 

- Мне кажется, ему нужно быть более требовательным по отношению к своим подчиненным.

 

Вот сейчас Шокин вышел на пресс-конференцию и рассказывает, как Пискун терроризировал своих заместителей. А Генеральная прокуратура – это не богадельня, не Институт благородных девиц. Это серьезный правоохранительный орган, который осуществляет наивысший надзор за законностью в Украине. Поэтому Генпрокурору нужно быть требовательным, не бояться избавляться от заместителей, областных прокуроров. А если Генеральный прокурор пытается найти поддержку в каждой политической силе (а в Украине только партий 145 зарегистрировано), он автоматически становится марионеткой в руках той или иной политической силы.

 

- Медведько в чьих руках?

 

- Я не знаю. Мне все равно. Я просто смотрю телевизор и чувствую, что не все в порядке в Генеральной прокуратуре. Но что там не так, пусть оценивает общество.

 

- Как бы Вы назвали эту недавнюю пресс-конференцию Шокина?

 

- Виктору, конечно, обидно. Он много здоровья и сил приложил к расследованию дел Гонгадзе, Александрова... В принципе, он был неплохим начальником следственного управления. Но со временем начал немного превозносить себя. Не относительно Генерального прокурора, а относительно своей должности. Пользуясь поддержкой соответственной политической силы (ею была «Наша Украина»), Шокин начал считать, что он может себе позволить делать то, что Генеральному прокурору не понравится. Поэтому мне было необходимо направить его в то русло, где он просто начальник следственного управления и занимается расследованием уголовных дел. Я очень переживал, что он начнет выполнять политические заказы. И мне показалось, что в определенное время он начал их выполнять.

 

- Чьи?

 

- Не знаю, чьи, но, например, дело Колесникова было чисто политическим заказом. Я так думаю. Кто его выполнял? В этом можно разобраться. Придет время, и мы в этом разберемся.

 

Кстати, сам Колесников мне пообещал, что поставит точку в этом вопросе, что будет судиться с теми, кто незаконно его привлекал к уголовной ответственности. Пока что его слова ничем не подтвердились. Я думаю, или он смирился с этой ситуацией, или не хочет судебный разбирательств.

 

- А Вы сейчас не говорили с ним на эту тему?

 

- Нет. Дело в том, что у нас не такие теплые отношения, чтобы я мог с ним общаться по его уголовному делу. Но считаю, что если человек чувствует себя невиновным, и на него вылили столько грязи, я на его месте обязательно обратился бы в суд за защитой своей чести. Если он этого не делает, это его личное дело. Но я не хочу, чтобы предметом разговоров было то, что Пискун выполнял политические заказы. Я их никогда не выполнял.

 

- Кому было выгодно этой пресс-конференцией скомпрометировать Вас?

 

- В чем скомпрометировать?! В том, что я хотел уволить Шокина и остановил дело Гонгадзе на три часа?! Действительно, на это время я остановил расследование дела Гонгадзе. Я прошу прощения перед обществом, что целых три часа в моем кабинете длились эти разговоры, и я, таким образом, остановил расследование дела.

 

Хорошо. Меня уже год нет в Генеральной прокуратуре. Что продвинулось, что стало лучше? Ничего. Наоборот, мне кажется, что сейчас происходит что-то непонятное.

 

Я думаю, что сегодня настало время забрать из суда дело Гонгадзе, вернуть опять в Генеральную прокуратуру и провести дополнительное расследование дела.

 

- Для этого есть условия?

 

- Это должен решать суд. Но мне кажется, что там сегодня вопросов больше чем ответов.

 

- Головатый утверждает, что дело Гонгадзе было «расчленено» во время Вашего пребывания на должности Генерального прокурора…

 

- Меня не интересует, что говорит Головатый. Если бы украинское общество слушало все, что он говорит, мы бы уже вообще были во мраке правового беспредела. Он теоретик права, причем бездарный. Сколько есть теоретиков права, столько есть и теорий права. Вот Головатый один с десяти тысяч теоретиков права, и его мнение одно из десятитысячных. Почему Президент прислушался к одной из десяти тысяч мнений – это его дело.

 

Сейчас Президент понял, что Головатый, Рыбачук и Полуденный обдурили его относительно Пискуна.

 

- Вернемся к Шокину. Он на этой пресс-конференции заявил, что сам два раза писал заявления об увольнении, а Вы говорите, что Вы увольняли его. Где правда?

 

- За время моего пребывания на должности Генпрокурора ни один из заместителей сам по себе не написал заявление об увольнении. Я требовал заявлений, дисциплины, расследования дел, давил на заместителя Генерального прокурора, потому что требовал от него работы, пугал увольнением, заставлял его рапорты писать. Это работа. Не может быть добреньким Генеральный прокурор. Это не Генеральный прокурор, а тряпка, если он ни от кого ничего не требует. Он не должен бояться ни премьер-министра, ни Президента, ни Шокина, никого.

 

- Понятно, что Вы с ним не общаетесь…

 

- А чего я должен с ним общаться? Я два раза его, пенсионера, брал на работу, потому что дал слово. А у меня очень твердое слово: если я кому-то что-то пообещал, обязательно это сделаю.

 

- В суд на него не собираетесь подавать?

 

- Та можно было бы с ним судиться. Но он – человек пенсионного возраста, я слышал, у него проблемы со здоровьем… Он был нормальным человеком, нормальным заместителем, который пытался что-то сделать, слушал меня. Но сейчас он испортился. Я не виноват, что некому им руководить.

 

- Вы обратились к Президенту с просьбой вернуть Вам государственную охрану. Он как-то отреагировал на это?

 

- Никак не отреагировал. Даже ответ мне не прислал. Проигнорировал.

 

Я знаю, что Ющенко очень «хорошо» к людям относиться, «очень внимательный» Президент, поэтому я не удивляюсь такому «ответу».

 

Я думаю, что нашего Президента больше всего волнует личная безопасность. В любом смысле.

 

- За это время Вашей жизни угрожали?

 

- Угрозы были неоднократно. Ко мне подходили мои знакомые и говорили, что им передали, что со мной разберутся.

 

- Кто?

 

- Кто надо. Я же писал заявление, что мне угрожали. Ко мне подошли люди и сказали: будьте осторожны, утром не выходите из дома без охраны, потому что за то, что Вы расследуете дело об отравлении Ющенко, Вас могут прибыть. Кто это может сделать – мне не сказали.

 

- Вы боитесь?

 

- Я не боюсь, ведь то, что Богом отведено человеку, должно произойти. Но я думаю, что если со мной что-то произойдет, это будет еще одно пятно из тысячи на совести нашей власти. А совесть у ее, наверное, чистая, потому что она ею никогда не пользуется.

 

- Вы заявили, что Алексей Пукач жив. Откуда такая уверенность?

 

- Я знаю, что он жив. Думаю, если бы он был мертв, Кравченко был бы жив.

 

- Если он вернется в Украину, дело Гонгадзе будет раскрыто?

 

- Я уверен в том, что в случае ареста Пукача и заказчики, и организаторы, и исполнители убийства Гонгадзе станут известны.

 

- Но он может это не рассказать.

 

- Он расскажет все. Я вам гарантирую.

 

- Откуда Вы знаете?

 

- Я с ним поговорю.

 

- Почему он должен все рассказать?

 

- Так нужно.

 

- Вы знаете что-то такое, чего не знает общество?

 

- Ничего такого я не знаю…

 

- Недавно Владимир Щербань вернулся в Украину. Как Вы думаете, что будет с его делом?

 

- Есть Генеральный прокурор, пусть решает. Я дела не знаю. Его начинали расследовать в Сумской области. Мне только известно, что Щербань был объявлен в розыск, и ему было выдвинуто обвинение. Я считаю, что если прокурор Сумской области ошибся, его нужно срочно увольнять с работы и отдавать под суд.

 

- Щербань рассказал, что у него много друзей среди «регионалов». Вы к ним принадлежите?

 

- Нет. Я никогда с ним не общался.

 

- Говорят, что после приезда Щербаня, возможно, те же Боделан и Бакай могут вернуться в Украину.

 

- Возможно. Я не знаю, что там сегодня с этими делами. В мои времена в Генпрокуратуре расследовались уголовные дела, а что сейчас там происходит, мне не известно.

 

Я думаю, они могут спокойно возвращаться.

 

Но меня не интересуют конкретные уголовные дела. Я смотрю на работу правоохранительных органов в целом, потому что я состою в комитете, который контролирует их работу.

 

- И как Вы расцениваете сегодняшнюю работу правоохранительных органов?

 

- Лебедь, рак и щука. Крылов был прав.

 

- Кто лебедь, а кто рак и щука?

 

- Все лебеди, раки и щуки в своем амплуа. Один летит вверх, другой тащит влево, третий вправо. Нет координации работы в правоохранительных органах.

 

- Какие результаты может дать работа временной следственной комиссии по проверке фактов коррупции и злоупотребления служебным положением со стороны отдельных должностных лиц МВД?

 

- Теперь, когда Генеральный прокурор сделал заявление, что со стороны Луценко никаких коррупционных действий нет, я считаю, нет необходимости создавать такую комиссию. Кто сегодня может исправить Генерального прокурора? Только парламент. В то же время, если заявление Медведько не соответствует действительности, то парламент должен дать оценку самому Генеральному прокурору.

 

- Вы будете инициировать заслушивание Медведько в парламенте?

 

- Нет. Я даже не буду голосовать за его увольнение. Мне нравится, как он работает.

 

- Но ведь резонансные дела не раскрыты…

 

- Это нормально. Этого хотел Виктор Андреевич Ющенко, представляя Медведько на должность Генпрокурора.

 

- Получается, Медведько работает для Ющенко?

 

- Да, конечно. Виктора Андреевича не устраивал Пискун. Он говорил, что при Пискуне бандиты не сидели в тюрьмах, что во всем виноват Генеральный прокурор, который не поддержал «оранжевую» власть.

 

Зато теперь все сидят в тюрьмах – и бандиты, и не бандиты. «Все вернулись в Украину, все нормально работают, полная идиллия, объединился Восток и Запад, «оранжевая» власть стала очень авторитетной, «Наша Украина» в фаворе, экономика расцветает». Все, как Виктор Андреевич себе задумал, так и есть. Я доволен тем, что произошло так, как хотела власть. Я буду в парламенте усиливать авторитет этой власти законами.

 

- Как Вам, кстати, работается в парламенте?

 

- Бывает тяжело, потому что парламент – это механизм, лакмусовая бумажка общества, где у каждого есть свое мнение. Парламент не воспринимает монолог, должен быть диалог между депутатами и в обществе.

 

Я учусь быть не авторитарным, общаться с людьми. Работаю, как могу.

 

Вчера я в Шевченковском районе на базе офиса Партии регионов (ул. Воровского, 8-б) открыл общественную приемную. Вечером принимал граждан. Пришло 50 человек. Вот это реальная работа – помогать людям. Я их буду принимать каждый второй вторник месяца с 18.00 до 20.00.

 

Но меня радует то, что Президент не может меня уволить своим указом из-за нашептывания какого-то недоношенного юриста или полукриминального главы Секретариата.

 

- С кем в парламенте общаетесь?

 

- Я очень коммуникабельный человек. Я общаюсь со всеми депутатами из всех фракций.

 

- С Тимошенко?

 

- Лично? Нет. Сколько я уже в парламенте, ни разу не встречался и не говорил с ней. Не пересекаемся мы никак.

 

А вот с ребятами-юристами из БЮТ я очень часто общаюсь, мы пьем чай или кофе. Я, например, вижу, что в этой фракции нахожу полное понимание и по принятию некоторых законов, и по взглядам. У нас очень много общего.

 

- Наверное, теперь у Вас появилось больше времени, которое Вы можете уделить семье…

 

- Конечно. Как только появляется возможность, я стараюсь с семьей поехать заграницу, посмотреть мир. Потому что я понимаю, что жизнь дорожает, и с каждым годом это будет сделать труднее.

 

- Где были последний раз?

 

- В Италии, Австрии. Я вообще горы люблю.

 

- Я знаю, Вы пишите стихотворения…

 

- Очень редко. Вообще не писал уже лет тридцать. Я занят совсем другими мыслями.

 

- В парламенте сейчас модно стихотворения друг про друга зачитывать…

 

- Я не такой талантливый, как эти люди. Я - прагматик, аналитик. Я анализирую то, что я вижу.

 

- У вас день рождение восьмого марта. Кто кого первым поздравляет: Вы своих женщин, или они Вас?

 

e-news.com.ua