Александр Пороховщиков: Приятно, что жена села мне на шею!

Один из самых мужественных артистов – генерал из сериала "Кадетство" – мечтает вести сентиментальную телепередачу "Жди меня".

– Я слышал, что "Кадетство" занимает приличные рейтинги, что очень многие ребята, посмотрев его, захотели поступать в военные училища. Даже ко мне подходили несколько раз и просили взять мальчика в суворовское. Приходилось объяснять, что я никакого отношения к училищу не имею.

– Это сериал о красивом: о любви, дружбе. Потом, меня здесь не убивают, как было в нескольких ролях подряд: я здоровый, живой, начальник военного училища. Хочу сделать образ Матвеева более мягким. Суворовцы – это же прежде всего дети.

– Слышал, что меня сравнивают с американским актером. Действительно, мы с ним похожи. Брандо хороший актер. Но все же я – то я. Обыкновенный Александр Пороховщиков!

– Про Запад говорить не берусь, а вот у нас сегодня нет хороших актеров. Все они очень пафосные, говорят о тусовках и прочих глупостях, а вот глубина отсутствует. Сейчас почему-то в кино только перестрелки и драки, а фильмов с идеей нет.

– В последнее время на телевидении много пошлости. Вот, слава богу, закрыли "Окна". Я не знаю даже, кто их смотрел. Лично мне нравятся "Звезды на льду", "Танцы со звездами" и другие красивые шоу. А еще – добрая передача "Жди меня". Сам бы с удовольствием такую вел.

- Да, у нас в династии было много выдающихся людей. Прадед Александр Александрович строил храм Христа Спасителя. Дедушка – авиаконструктор, изобрел первое в мире судно на воздушной подушке…

– Я рос хулиганом и бандитом. Родной папа от нас ушел, и я даже не представлял, как он выглядит. Только недавно, перед уходом из жизни, мама показала мне фотографию отца – настоящий красавец. У меня тогда появился новый папа – Михаил Николаевич. Он сказал моей маме: "Галочка, я вас люблю!" Его назначили главным архитектором Магнитогорска, и он забрал нас к себе. Все мое детство проходило на улице.

Я не умел не то что дать сдачи – даже обозвать человека не мог. Часто приходил домой побитый. А однажды папа сказал мне: "Наберись смелости и ударь сам". Я был крепким мальчиком, поэтому парень, которого я ударил, упал. Тогда я понял, что против одной силы найдется другая.

Мы переехали в Челябинск, и я стал дружить с настоящей шпаной. Эти годы вспоминаю с умилением. У нас были драки – двор на двор. Один из наших был влюблен в девочку легкого поведения. Но вся шпана знала, что это настоящая, чистая любовь. И вот они идут впереди, а мы сзади – их охраняем…

– Однажды на Новый год я по привычке залез под елку, а там мягонький кулечек. Распаковываю – гвоздь. Подарить больше нечего было. Мама мне тогда сказала: "Нужно быть таким же прямым и цельным, как этот гвоздь". До сих пор его храню.

– Да, хотел быть хирургом. Я люблю ухаживать за людьми. Когда мама лежала в больнице, я ее соседкам по палате и песни пел, и анекдоты рассказывал. Они так хохотали, что одна старушка под капельницей даже с кровати упала. А в актеры пошел потому, что мама и бабушка все время плакали из-за того, что дедушку репрессировали. Я решил восстановить справедливость: сделать так, чтоб нашу фамилию снова услышали.

– Мне было проще понимать состояния, которые чувствует мой герой, будь то больной или пьяница. Обе эти профессии занимаются врачеванием. Одна лечит тело, другая – душу.

– Тогда в толпе абитуриентов я налетел на пожарника. Он оттолкнул меня – грязными руками, оставившими следы на моей белой накрахмаленной рубашке. Это меня обидело, и я дал сдачи. Завязалась драка, после которой путь на дневное отделение был для меня закрыт. Пришлось поступать на вечернее.

– В Театре им. Пушкина, где я и сейчас служу, Ирина работала костюмером. Ей тогда было четырнадцать лет. Когда все уходили на перерыв, я оставался на сцене, потому что любил посидеть в одиночестве. Однажды мы оказались на сцене вдвоем. Она положила руку на стол, а я совершенно случайно положил сверху свою руку. И почувствовал ток по всему телу.

Я-то давно за Ириной наблюдал: очень симпатичная девочка, маленькая. Думал – чья-то внучка. Мы стали общаться, рассказывать друг другу о себе, обсуждать спектакли. К сожалению, мир очень жесток, и не все одобряли наши отношения. Издевались.

– В том то и суть. Ира же несовершеннолетняя была. Не поняли нас. Ей сейчас тридцать седьмой год, а мне-то уже шестьдесят седьмой. Где мог, всегда за нее заступался, иногда силу прикладывал. Вообще очень переживал за нее. Ирочка после спектаклей домой на троллейбусе ехала в час ночи, а у меня в голове не укладывалось, как можно ее одну отпустить, и я подвозил ее домой.

– Мама сначала Иру "в штыки" встретила, хотя раньше всегда к моим женщинам доброжелательно относилась. Просто мама поняла, что у нас серьезно, что Ирочка действительно станет моей женой, – и приревновала. Но позже приняла Ирину. Когда мама уже лежала в больнице, мы с женой пришли ее навещать. Я услышал, как она с гордостью сказала своим соседкам по палате: "Это моя невестка!"

– Конечно, любовь. А остальное приложится. Конечно, никто не застрахован от измен, всякое бывает, но, если есть маленькие дети, их обязательно нужно вырастить в полной семье. Когда станут взрослыми, уже можно жене признаться, что любовь прошла, но дети должны воспитываться и мамой, и папой. Если мне какая-то женщина понравилась, внутренне краснею, но не из-за того, что Ирочка моя жена, а скорее из-за того, что я отношусь к ней, как к своему ребенку.

– Очень. Я даже ей пример всегда привожу: "Я постоял рядом со столбом, только от него отошел, а ты уже стоишь и его пилишь". Но жена у меня очень сильная, умная. Если честно, я мизинца ее не стою.

– Это совсем недавно произошло. Мы отдыхали в Турции, пошли вместе в ювелирный магазин, я подарил ей кольцо и сделал предложение. А Ире вдруг плохо стало от неожиданности. Вот так!

– Ненавижу формальности, штампы, заезженный марш Мендельсона. Мы долгое время жили в гражданском браке, и все было хорошо. Потом я почувствовал, что старею и могу умереть. В этом случае без официальной регистрации брака Ирине может ничего не достаться. Только это побудило меня официально вступить в брак.

– Ирочка умеет делать все. Но оттого, что у нас нет детей, я о жене забочусь и стараюсь делать домашнюю работу. Готовлю, могу постирать, пуговицы пришить. Мне приятно, что жена, так сказать, села мне на шею. Ира для меня – как ребенок. Однажды на даче она свернулась в кресле калачиком и уснула. А я не заметил Иру и сел сверху. Она очень миниатюрная.

– Есть – овчарка Одэн. Я его и Иру называю "сердечко на ножках", потому что они оба очень добрые. Мы с женой иногда начинаем дурачиться: прыгаем, танцуем, и он тоже начинает с нами прыгать. Кстати, мою овчарку скоро по телевизору в "Кадетстве" покажут. Я не хотел, чтобы мой герой все время сидел в кабинете. И сценаристы придумали сцену, где я гуляю с собакой. Одэн – прирожденный актер. Камера включается, он сразу начинает воображать, ножками перебирать. Все, что нужно в кадре, выполняет.

– У меня был поступок, за который я чуть жизнью не поплатился. Однажды рассказывал друзьям, как мой дедушка мог лечь под поезд, потому что смелый был. Они говорят: а ты сможешь так? Я взял и лег под поезд в метро. Было очень страшно, грохот жуткий, все время хотелось вскочить. Но обошлось.Потом они меня домой на руках несли, как героя.

– А как же! У нас дома – проходной двор. Мне с детства мама говорила: "Запомни, Саша, самое великое в жизни – это человеческое общение". Очень люблю общаться. Ненавижу только светские тусовки: там вранья очень много.

– Раньше занимался боксом. Теперь люблю футбол, подводную охоту. Даже полиартрит развился от холодной воды. Однажды с другом в Тверской области охотился. Уже ледок хрустел, я выпил спирта и полез в воду.

– Собирал монеты. Но после того как их украли, коллекционирование забросил. Сейчас мое главное дело – работа над музеем нашей семьи. Должна же фамилия Пороховщиковых остаться в истории!

MIGnews.com.ua