Семейная трагедия: смерть мучителя

В то сентябрьское утро 1994 года небольшой крымский поселок облетела страшная весть — произошло зверское убийство. В собственной квартире убит инженер местного ПМК. Труп лежал на диване: мужчина был избит до неузнаваемости, смерть наступила в результате многочисленных травм. Как установила судебная экспертиза, инженера продолжали избивать и после того, как он умер.

Маленький человек

Труп инженера Николая Приходько (фамилия изменена) обнаружили соседи. В последнее время он жил один — жена забрала ребенка и ушла к другому. Непьющий инженер даже начал немного закладывать, ходил молчаливый и невеселый — жалко смотреть. Это все, что могли рассказать соседи прибывшим на место преступления оперативникам. Вечером никто из них не слышал ничего подозрительного. Милицию вызвали утром — двери квартиры Приходько были приоткрыты, сам инженер лежал на диване, залитом кровью. Убийца обладал недюжинной силой, ведь Приходько и сам был не из слабого десятка — весом под 90 килограммов, широкоплечий, с увесистыми кулачищами. Только вот криминалисты не заметили никаких следов борьбы; возможно, Приходько убивали несколько человек — он толком-то и не сопротивлялся. Удары наносились точно, со знанием дела. По предположению оперативников, убийцами могли быть или физически крепкие люди, или подготовленные киллеры. Странным было то, что труп не пытались скрыть. Пришли, убили и оставили все как есть. Обнаружены были и отпечатки пальцев — избивал все-таки один человек. Начали проверять, отрабатывать версии. Время тогда было неспокойное, поэтому следователи допускали, что инженера «заказали». Может, кому перешел дорогу или не ужился с местными бандитами. Но Приходько был человеком «маленьким», незначительным и безобидным. По крайней мере, именно так всем казалось.

«Обычная» семья

Как позже выяснилось, впечатление это было обманчивым. Через несколько дней после убийства инженера в райотделе милиции появилась его бывшая жена. Пришла она вместе с сожителем. Мужчина был бледен и немногословен. Он сказал только три слова: «Это я убил». Оперативники облегченно вздохнули — «бытовая мокруха». Не поделили женщину, взыграла ревность, хотели поговорить по-мужски, но закончилось все убийством… Однако дело было не так просто.

О том, как жила Валентина Приходько со своим мужем, знали только она и 9-летняя дочь. С виду обычная семья. Николай — человек вполне приличный, неплохо зарабатывал, при должности, не алкоголик. Валя же приходила каждый день на работу с опухшими глазами. Была скрытной, молчаливой и напуганной. А после одного происшествия она вообще замкнулась в себе. Тогда ее не было на работе несколько дней, потом Приходько явилась с забинтованной рукой. На расспросы коллег ответила сдержанно: несчастный случай, разделывала мясо и… нечаянно отрубила себе верхние фаланги четырех пальцев. Как это случилось, она не стала объяснять. Не хотела Валентина говорить еще о многом. О том, что ее ежедневно избивал муж: аккуратно, не трогая лица, чтобы никто ничего не заметил. Вечер начинался с его придирок по поводу приготовленной пищи, снующей под ногами дочери и вечно молчащей жены.

Окружающие знали Приходько только с одной стороны: хороший работник и общительный, добродушный человек. Но когда приходил домой — менялся радикально. Испуганное выражение лица жены действовало на мужа-садиста, как запах крови на хищника. Однажды он зашел слишком далеко. Дочка пришла из школы, начинавший звереть в домашних условиях Приходько потребовал ее дневник. К чему-то придрался, накричал, когда увидел слезы и испуг в глазах девочки — не смог удержаться: толкнул ее на кровать, снял ремень и принялся изо всех сил бить ребенка по спине и ягодицам. На крики дочери прибежала жена и, не выдержав, кинулась на мужа с кулаками и проклятиями. Валя кричала, что расскажет всем, заявит в милицию и посадит его за решетку, что однажды ночью перережет ему горло. Такой строптивости Приходько никак не ожидал, но ему это даже понравилось. Уже через полчаса диван был залит кровью: на Валентине не осталось ни одного живого места. В тот момент Приходько уже не думал о ее лице, о том, что скажут люди, — бил с остервенением и без разбору.

После этого Валя попала в больницу. Только не в районную, а в городскую — «заботливый» муж отвез ее от чужих глаз подальше. Валю вылечили, поставили на ноги. Когда ее выписывали, лечащий врач пригласил женщину в кабинет и посоветовал уйти от деспота-мужа или хотя бы обратиться в милицию. Но Приходько опять все отрицала и, как зомбированная, уверяла, что никто ее не бил, она сама упала. После этого случая 7-летняя дочь Маша начала сильно заикаться.

На какое-то время Приходько успокоился. Он и сам понял, что зашел слишком далеко. Но сдерживать себя долго не смог. Как-то за столом на вопрос отца Маша стала что-то мычать, заикаясь, — она силилась ответить, открывала рот, но не могла выговорить ни слова. Чтобы «помочь» дочери, отец сбил ее с табурета ударом кулака. У девочки началась истерика, от испуга она обмочилась, и тогда у Приходько появилась причина наказать дочь. Он рывком поднял ее на ноги, стянул мокрые спортивные штаны и начал тыкать ими ей в лицо. Материнский инстинкт взял верх над женским страхом, Валентина с визгом схватилась за нож, и уже было подняла руку, но Николай поймал ее на лету. Все произошло мгновенно. Он схватил кухонный топор, положил руку жены на стол и одним махом отрубил верхние фаланги четырех пальцев.

Спасение
Валентина молчала и после этого. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что нужно терпеть. Ну, заявит она в милицию, ну отсидит муж в лучшем случае год — потом выйдет на свободу и убьет ее вместе с ребенком. И никакого выхода: никуда не убежишь, не спрячешься. Но женщина ошибалась, как, впрочем, и многие жертвы домашнего насилия. Выход нашелся сам. Александр Мироненко (фамилия изменена) был не единственным, кто видел подавленное состояние своей коллеги по работе, симпатичной 35-летней Валентины Приходько. Но он оказался единственным, кто захотел во все это вмешаться. Осторожно начал заговаривать с ней, спрашивать. Его ухаживания были ненавязчивыми, а забота - такой искренней и трогательной, что уже через несколько месяцев Валентина начала улыбаться. На ее рабочем столе все чаще и чаще появлялись цветы, да и в душе царило что-то непонятное, но очень хорошее. Она никогда бы не решилась уйти от мужа, если бы не настойчивость и уверенность Александра. С ним было ничего не страшно. Всякий раз он беспокоился, когда Валя шла домой, мучился оттого, что не мог защитить любимую женщину.

А в защите она нуждалась, он это чувствовал. Его подозрения подтвердились, когда однажды Валя не выдержала и после долгих лет молчания разразилась шокирующими откровениями. Александр узнал все о семейной жизни Приходько. Первым порывом было бежать к инженеру и бить его изо всех сил. Забрать Машку и Валю к себе, без вещей, как есть, лишь бы вырвать их из этого ада. Валентина боялась и просила немного подождать.

Но Мироненко ждать не стал. Он пришел к Николаю Приходько и сказал, что забирает его жену и дочь к себе и что развод будет оформлен как можно скорее. Домашний садист был в шоке. Когда до него дошло, что произошло, он попытался ударить Мироненко, но тот оказался намного сильнее. Бывший боксер одним ударом «отключил» Приходько.

В тот же день Валентина и Александр забрали Машу прямо из школы и привели в новый дом. В дом, где было тихо и спокойно.

Николай Приходько звонил, подстерегал жену после работы, но рядом с ней всегда был Мироненко. Инженер запил, все сочувствовали ему: мол, хороший мужик, а жена-стерва ушла к другому. Между тем, Валя, наконец, была спокойна. Забота Александра доводила ее до слез. Только плакала она теперь от счастья. Машу стали лечить, заикалась она уже меньше и, как всякий ребенок, быстро забывала о плохом.

«Это я убил»

Мать настрого ей запретила выходить из дому одной, а уж тем более — появляться на глаза отцу. Но Маша просила маму и дядю Сашу забрать ее любимую куклу из квартиры, где жили раньше. Мироненко купил две новые, однако девочка не успокаивалась. Однажды после школы, пока взрослых не было дома, она взяла ключи от папиной квартиры и отправилась за куклой сама. Когда Маша открыла двери, от неожиданности замерла на месте — Приходько оказался дома. У него начался запой, он взял больничный и вот уже несколько дней не показывался на работе. Увидев ребенка, отец резко схватил дочь за руку и втянул в квартиру. «Папа, я пришла за своей куклой», — начиная плакать, сказала девочка, и, как всегда, слезы разбудили в Приходько зверя.

…Через весь поселок Машка бежала в мокрых колготах, на белой футболке проступали кровяные полосы от папиного армейского ремня. Она не могла выговорить ни слова, когда Мироненко спрашивал, что случилось, — хватала ртом воздух, казалось, вот-вот задохнется. Вызвали «скорую помощь», ребенка увезли в больницу. Пока перепуганная Валя хлопотала возле дочери, Александр направился к Приходько. Он застал его лежащим на диване. Увидел окровавленный ремень, садистскую ухмылку инженера и не выдержал. Он бил его так долго, что заболели руки. Диван был залит кровью. Только на этот раз не Валиной, а кровью ее мучителя.
Мироненко медленно шел домой. Валентина, обеспокоенная состоянием дочери, не сразу заметила, каким бледным был Александр.

«Это я убил», — сказал он в отделении милиции и тяжело опустился на стул. Потом все слушали Валентину, глядя на ее изуродованную руку, долго молчали… Александру дали 8 лет за умышленное убийство. Вышел он несколько лет назад с закрытой формой туберкулеза. Валентина Приходько вместе с дочерью с нетерпением ждали своего спасителя. Теперь настал их черед спасать любимого человека от смертельной болезни (http://www.1k.com.ua/118/details/5/7).
К сожалению, в крымских поселках самосуд как явление перестает быть редкостью. Не веря в справедливость следствия и суда, родственники жертв сами сводят с обидчиками счеты.
…Красные глаза, дрожащие руки, судорожные — на грани истерики — всхлипы. Ей и так-то всего 15, а выглядит года на три меньше — невысокая, щупленькая, девочка-подросток. Не плачет, только нервно теребит кусок материи — все, что осталось от юбки: рваная полоса ткани, свисающая с пояса. Ноги в кровавых царапинах: насильнику явно нравилось издеваться над слабой жертвой. Говорит, когда кричала, не пугался, а делал еще больнее, впивался в кожу ногтями…

Выдавливает из себя по слову. Признается, что до сих пор ее трясет не столько от боли, сколько от унижения и пережитого ужаса. Говорит, наверное, могла бы его покалечить или убить — когда еще только начал приставать, нащупала горлышко бутылки с лимонадом, но рука не поднялась: «Ведь сосед же, знакомый, как ударить? Только просила, чтоб не трогал…»
Эта встреча в одном из сел Симферопольского района все еще очень ярка в моей памяти — как стоп-кадр, который опечатался в сознании и теперь крутится бесконечно…

Девушка-подросток, цинично изнасилованная взрослым соседом, пьяным вдрызг грузным и грязным мужиком, давать показания в милиции и свидетельствовать затем на суде отказалась — не хотела все переживать заново, боялась унижений, которые ей казались неизбежными после обнародования того, что с ней произошло, в подробностях. Уговорить ее наказать насильника правовым путем так и не удалось — она и сейчас, спустя месяц, все еще кричит по ночам и вздрагивает от каждого стука за окном.

Наказал мерзавца ее старший брат. Избил до посинения, мог бы, пожалуй, под горячую руку, испытывая жгучую ненависть, и убить, да вовремя вмешались родственники, остановили. Участковый это дело замял, провел по сводке как пьяную драку, благо оба ее участника были не совсем трезвыми, а может, знал причину избиения — в деревне ведь и стены имеют уши. К тому же скрыть, в каком состоянии вот уже месяц находится девушка, очень сложно. Как бы не пришлось везти ее к психиатру.

Говорят, насилие порождает насилие. Наверное, можно было настоять на обращении в милицию, вынудить родных потерпевшей написать заявление и провести все следственные действия, чтобы мерзавец понес наказание правовым путем, как это принято в цивилизованном обществе. Но подвергать девчонку еще одному стрессу, который пришлось бы ей пережить на суде? Это дилемма, решение которой, наверное, тяжким бременем ложится на совесть человеческую. И каждый сам определяет, как поступить…

Около двух месяцев назад жители села Почтового Бахчисарайского района едва не линчевали еще одного насильника, совершившего к тому же и убийство. Как сообщил ЦОС милицейского главка, 30 апреля утром в этом селе в 30 метрах от рынка был обнаружен труп 22-летней местной девушки. Жертва была задушена, на ее теле имелись признаки сексуального насилия. Накануне вечером пострадавшая отправилась на сельскую дискотеку, где танцевала в основном с местным парнем. Затем пришел его старший брат, который также претендовал на внимание девушки. После танцев юноши хотели проводить ее домой, но та отказала кавалерам в вечернем променаде, и братья ушли вместе. Однако старший брат через некоторое время догнал девушку и настойчиво стал требовать близости. Что произошло затем, должны были установить следователи. Но в селе сразу же вспомнили о «богатой» биографии подозреваемого. Ранее, еще в 18-летнем возрасте, он был судим за изнасилование, в том числе в извращенной форме, а также за грабежи и кражи. Из восьми лет лишения свободы насильник отбыл в тюрьме шесть и был освобожден по амнистии. В день, когда милиция и прокуратура проводили воспроизведение обстоятельств убийства, возле рынка в селе Почтовом собрались около трехсот местных жителей. Чтобы предотвратить самосуд, для охраны общественного порядка пришлось задействовать значительное количество личного состава Бахчисарайского райотдела милиции.

Конечно, изнасилование не всегда заканчивается столь трагически. Но даже самая тщательная судебная экспертиза вряд ли способна объективно определить, какой пагубный след оставляет оно если не в физическом плане, то в душе жертвы уж точно. Один из случаев суицида школьницы, произошедший в Сакском районе года три назад, был вызван как раз тем, что изнасилованная ранее девочка так и не смогла смириться с унижением, которое ей пришлось пережить. К сожалению, прямых доказательств тому практически не было. Насильник, фактически виновный в доведении ребенка до самоубийства, так и остался гулять на свободе. Правда, отец девочки после ее смерти поклялся, что найдет этого выродка и просто убьет его: «И пусть тогда меня судят как хотят! А вы обязательно напишите о моем обете, чтоб этот выродок помнил: расплата может прийти в любой миг его поганой жизни! И чтоб другим неповадно было!»

Конечно, самосуд — не решение подобных проблем. Но, видимо, наше правосудие пока не настолько совершенно, чтобы стремление собственноручно наказать преступника исчезло из сознания пострадавшего.

Не знаю, выполнил ли отец покончившей с собой девочки свою клятву. Недавно была в том поселке и выяснила, что эта семья как-то вдруг собралась и уехала, и место их пребывания неизвестно .
Юлия Исрафилова, Людмила Чевельча, Первая Крымская