The Washington Post: Гонконг должен бросить политику и решать экономические вопросы

В The Washington Post появилась статья шанхайского венчурного капиталиста и политического аналитика Эрика Ли. Эта статья интересна в первую очередь тем, что содержит полный набор нарративов китайских государственных СМИ по освещению протестов в Гонконге.
 
Так называемая "зонтичная революция" Гонконга изображается негативным актом бездумного последования движению украинского майдана и ряда других демократических революций разных стран мира. Согласно китайскому автору, требовать демократию бессмысленно. Гонконгу необходимо забыть о политике и решать экономические проблемы с помощью Пекина, который является образцом "политического спокойствия и динамической экономики".

Преобладающий нарратив в СМИ о протестах Гонконга — а именно то, что граждане политически недовольны и борются за демократию против тирании Пекина — ложный. В действительности происходит следующее: часть радикальных (или, если выражаться более снисходительно, просто наивных) идеологов переносят реальные и законные экономические претензии местного народа на борьбу за автономию Гонконга. Это движение — часть глобального тренда, который можно назвать майданократией (властью площади, по имени печально известного Майдана в центре Киева, где начались украинские протесты). Осуществившись в полном объеме, для Гонконга это хорошо не закончится, пишет Эрик Ли в своей статье для The Washington Post.

Майданократия – очень распространенный феномен эры после Холодной войны. От бывшего Советского Союза до Юго-Восточной Азии, от арабского мира до Украины, он сказался на жизни и будущем сотен миллионов человек. Повторение в Гонконге обладает определенными характеристиками событий в Каире и Киеве: во-первых, существует общее народное недовольство существующим состоянием дел и возможным будущим региона. Во-вторых, пешками в основном выступают благонамеренные люди с искренним беспокойством о своем благополучии и благополучии гонконгского общества, их ведут активисты с сильной идеологической подоплекой. В результате целью становится свержение правительства, а иногда и целой политической системы. В-третьих, пресса неустанно их подбадривает, и соответственно подогревает движение, превращая его в самосбывающееся пророчество. В-четвертых, знаменем всегда остается демократия.

Эти движения обычно терпят поражение, будучи жестоко подавленными, с трагической гибелью людей (вспомним Сирию). В редких случаях, если они достигают успеха, они ведут к длительным периодам страданий и разрушений (вспомним об Украине, где больше десятилетия продолжительных цветных революций разделили страну и сейчас угрожают ее существованию). Некоторые движения майданов оказываются в бесконечном цикле: выйти на площадь, чтобы убрать правительство, только для того, чтобы вернуться на площадь и убрать следующее (вспомним Египет). А в это время правит паралич, хаос и даже насилие.

Эти тенденции уже развиваются в Гонконге. Десятки тысяч протестующих занимают центральный городской район одного из крупнейших в мире финансовых центров, требуя конкретный инструмент избрания будущего главы администрации города. Они даже установили дедлайн отставки для ныне действующего главы администрации Ляна Чжэньина. (Согласно типичному ходу событий майдана, начались жесткие столкновения протестующих и местных жителей, раздосадованных неудобствами и опасающихся долгосрочной угрозы их жизнедеятельности).

Но протестное послание, озвученное самыми голосистыми активистами, составляет проблему, потому что центральная тема демократии Гонконга полностью неверна. Уровень политического участия в Гонконге, на самом деле, уже находится на своем историческом пике. До 1997 года Гонконг был британской колонией в течение 155 лет, в течение этого времени им управляли 28 губернаторов — всех их напрямую назначал Лондон. Со стороны Криса Пэттена, последнего британского губернатора Гонконга, называть себя сейчас чемпионом демократии — лицемерие высшего порядка.

Только после возвращения суверенитета Китая 17 лет назад Гонконг получил реальное гражданское участие в управлении. На сегодняшний день половина законодателей напрямую избирается народом, а вторая половина — посредством так называемой практики функциональных избирателей. Глава администрации, урожденный житель Гонконга, избран комитетом в составе 1,200 других представителей Гонконга.

Инф.