.jpeg)
Нейрофизиологи выяснили, как отличить верную догадку на основе подсознательных знаний от слепого гадания. Характерная «ямка» на электроэнцефалограмме отличает знакомые – хоть и неосознанно – образы от тех, что ты прежде никогда не видел. Когда-нибудь эта работа может найти применение в криминалистике.
Наверное, это ощущение знакомо каждому: вроде и не помнишь ответа на вопрос, а что-то внутри подсказывает, что эму – это те, которые в Австралии, а не в Африке. Или в Африке? Нет, всё-таки в Австралии, точно. Это чувство интуицией не назовёшь – всё-таки учил когда-то на уроке географии в пятом классе. Но не назовёшь и знаниями: всё-таки пятый класс – это было очень давно, да и друг Петька с соседней парты отвлекал беспрерывно, пишет sunhome.ru
Для этого ощущения в английском языке есть выражение gut feeling – что-то вроде «кишками чувствовать». Русские, если позволяет культурный уровень, вспоминают одну конкретную кишку и говорят, что именно ею и чуют, где страус, а где эму.
Как показали американские нейрофизиологи Джоэл Восс и Кен Поллер из Северо-Западного университета, это чувство не стоит недооценивать: казалось бы необоснованные, догадки на деле часто отражают хранящиеся в памяти образы, которые мозг почему-то не хочет воспринимать, как полноценные осознанные знания. И как бы профессиональные психологи ни воротили нос от слова «подсознание», по-другому это, кажется, и не назовёшь.
Более того, эти «подсознательные знания» могут быть надёжней осознанных воспоминаний. И даже тогда, когда ты уверен, что просто угадал, а не «знал неизвестно откуда».
По крайней мере, точность оценок, данных на основе таких, казалось бы, плохо зафиксировавшихся в памяти образов, значительно выше, чем у ответов на основе надёжных, осознанных знаний. Работа, в которой Восс и Поллер приходят к таким выводам, принята к публикации в Nature Neuroscience.
Учёные провели серию опытов на 60 добровольцах. В первой части эксперимента подопытным студентам предлагалось запомнить 12 калейдоскопических узоров самых разнообразных форм. Половина узоров предлагалась к запоминанию в благоприятных условиях: в течение двух секунд испытуемые могли внимательно изучать разноцветные геометрические фигуры на экране компьютера, полностью сосредоточившись на этой на самом деле непростой задаче. Вторая же половина подавалась в наборе с дополнительным заданием, реальной миссией которого было запутать и отвлечь внимание испытуемого (тому говорили числа, каждое из которых надо было продержать в мозгу в связке с показанным узором до второй части эксперимента).
После 45-секундной паузы, во время которой Восс и Поллер насильно развлекали подопытных арифметическими упражнениями в уме, наступала вторая часть эксперимента: учёные проверяли, как волонтёры справились с заданием на запоминание. Теперь им предлагались 12 пар калейдоскопических образов, в каждой из которых одно изображение совпадало с показанным прежде, а второе, хотя и было похоже, обязательно отличалось какими-то деталями.
Испытуемым нужно было определить, какой из двух узоров они прежде видели. Кроме того, они должны были указать, с чего они решили так, а не эдак. Вариантов предлагалось три: «я вспомнил рисунок», «я знал, что это он» и «я выбрал наугад».
Наверное, не удивительно, что волонтёрам куда чаще приходилось прибегать к слепому – по их собственным ощущениям – угадыванию, когда они встречались с узором, который в первой половине эксперимента проходил в паре с отвлекающим числом.
Удивительно, что доля правильных ответов для таких образов выше – независимо от того, «вспоминали» их, «знали» или «угадывали».
По всем этим категориям перевес в пользу «отвлечённых» узоров: 81% против 78% для «вспомнил», 60% против 58% для «знал» и 77% против 67% для «угадал». И если в первых двух случаях зафиксированная разница на грани статистической погрешности, то в последнем более чем значима.
В целом точность определения знакомого узора составила для отвлечённых образов 72% против 67% для узоров, которым уделялось безраздельное внимание. Не то чтобы много, но статистически значимо и в любом случае поразительно – может, и вправду учиться лучше играючи.
Восс и Поллер нашли и верный физиологический знак правильной догадки – характерную «ямку» на кривой электроэнцефалограммы.
ЭЭГ реакции испытуемых на уже знакомый узор, который они осознанно не помнили, имела характерный признак, отсутствующий при реакции на подлинно новое изображение. Через 0,25–0,3 секунды после появления изображения на экране электрический потенциал резко, за 10 мс, падал вполовину; при реакции на новое изображение потенциал всё время плавно снижался.
Хотя до практического применения полученных Воссом и Поллером результатов дело пока не дошло, в будущем они могут оказаться невероятно полезны – например, в криминалистике. Сыщики уже давно знают, что память случайных свидетелей преступления может тайно хранить такие его подробности (например, лица убийц), о которых свидетель и не подозревает. Приём с набором фотокарточек, из которых просят выбрать одну, – классический способ достать эти детали из «подсознания».
Однако до сих пор у следователей была одна проблема – как отличить правильную догадку от неправильной. Теперь отличительный признак найден. И, кто знает, может, когда-нибудь следователи будут являться в суд с электроэнцефалограммой в одной руке и статьёй Восса и Поллера в другой.
Правда, тут бы ещё выяснить, насколько такие «чувства кишками» устойчивы во времени. 45 секунд, разделявших две половинки теста учёных из Иллинойса – это всё-таки ближе к кратковременной памяти, чем к месяцам и годам, в течение которых может продолжаться ловля преступника.
e-news.com.ua
.jpeg)
.jpeg)
.jpeg)
.jpeg)
.jpeg)
.jpeg)
.jpeg)
.jpeg)
