Порошенко: "Я работаю в Украине Порошенко Петром Алексеевичем"

Петр Порошенко общается и будет общаться с представителями Партии регионов, чтобы сохранить целостность страны. А третье место «Нашей Украины» на выборах объясняет «христианским» поведением партии во время кампании..

– Избиратели испытывают разочарование, наблюдая за затянувшимися переговорами по созданию коалиции.

– Я считаю, что страна заплатила очень высокую цену за непрочность коалиции. Проблема не в том, правду ли говорил Зинченко или лгал. Проблема в том, что коалиция была нестойкая. Сама команда была не командой. Президент это видел. И я убежден, что повторять ошибки сегодня не намерен никто. Ни президент, ни «Наша Украина», ни БЮТ, ни Юлия Владимировна, ни Петр Алексеевич.

За знаменем «оранжевой» коалиции должны стоять реальные механизмы, которые будут гарантировать ее прочность. Коалиция не может быть устойчивой долгое время, если один или 20 народных депутатов могут шантажировать и ставить под серьезную угрозу само существование коалиции. Второго распада «оранжевой» коалиции общество, живущее надеждами на лучшее, не переживет.

Тогда действительно может прийти разочарование. Будущее правительство ждут серьезные испытания в связи с принятием непопулярных решений, о которых надо честно говорить. Поставленные цели должны подкрепляться совершенно конкретными показателями как макроэкономическими (рост экономики, показатели инфляции, минимальной заработной платы, уровня выплат по социальной помощи), так и отраслевыми, начиная от добычи нефти и газа и заканчивая объемом транзита или объемом транспортных перевозок.

– После отставки правительства вы встречались с Юлией Владимировной?

– Да.

– Как сложился диалог?

– Предельно конструктивно. Начиная от диалога в октябре, когда было поддержано мое предложение о формировании единого списка. (То, что он не был сформирован, — преступно.

Это бездарно подаренные Партии регионов 10% голосов избирателей. Сейчас была бы единая команда, не раздираемая внутренними противоречиями). Но Юлии Владимировне не дали принять это решение, хотя мне показалось, что у нее была внутренняя готовность. Ответственность за то, что «оранжевая» коалиция тогда не была создана, лежит на радикальных силах в Блоке Юлии Тимошенко.

Последний раз я говорил с Тимошенко по телефону неделю назад. На самом деле не существует проблемы общения, и не существует предубежденности личностного характера. Существует проблема согласования системного видения развития страны. Но сейчас необходимо отбросить все недоразумения, найти компромисс, определить цели и механизмы реализации. Главное понимать, во имя чего ты это делаешь. А если цель — кресло или должность, то это неправильно.

– В соглашении о коалиции фактически изложены основные ограничения бурной деятельности Тимошенко в должности премьера. Вы согласны с этим?

– Вы считаете, что «Наша Украина» создала серьезную команду, которая работает над тем, каким образом связать руки Тимошенко? Как забрать у нее какое-то министерство или ведомство? Запишите: полная ерунда (смеется). Не занимается «Наша Украина» и не собирается заниматься подобными вещами. Мы не собираемся новому премьеру (нашему или от БЮТ) связывать руки.

Работа должна быть конструктивной и гарантирующей выполнение взятых на себя обязательств. Именно поэтому составной частью наших предложений была не только программа деятельности коалиции и правительства, но и регламент работы. Это означает, что никаких авантюр, несогласованных правительством или коалицией решений, не будет. Мы сразу же входим в процесс совместной работы как единая команда.

– Однако во время выборов «Наша Украина» и БЮТ вели информационную войну...

– Не было войны. Не утверждайте, вы спросите меня: была ли информационная война?

– Хорошо, была ли информационная война?

– Конфликты возникали из-за непрофессионализма. Когда в процессе проведения переговоров стороны выходят к СМИ и начинают комментировать отсутствие какого бы то ни было результата — это не информационная война, это непрофессионализм. Это проявляется как в политических переговорах по созданию коалиции, так, к сожалению, и в период деятельности правительства, когда тот или иной правительственный чиновник, не завершив переговоры, выходит к прессе и начинает комментировать их ход.

Ничего другого, кроме сложностей, это не создает. Как человек, который имеет дипломатическое образование, я считаю, что люди, которые пытаются через СМИ надавить на оппонента, просто не умеют вести переговоры.

– БЮТ обвинял «Нашу Украину» в тайных переговорах с Партией регионов, и «Наша Украина», в свою очередь, тоже обвиняла БЮТ в этом...

– Вести переговоры и встречаться — это два абсолютно разных формата. Встречаться необходимо, ведь если политическая сила, которая представляет 40-50-70% того или иного региона будет загнана в угол, то она может начать действовать неадекватно. С представителями Партии регионов встречался и встречаюсь во время заседаний рабочей группы.

Ничего предосудительного в любых встречах не вижу. Уверен, что парламентская рабочая группа должна проводить решения, которые не будут ломать парламент через колено. С учетом небольшого перевеса коалиции это может обернуться непредсказуемыми последствиями. Убежден: неспособность найти компромисс может привести к процессу федерализации. Притом что безопасность, территориальная целостность страны являются высшим приоритетом. Нас проклянет народ, если допустим раскол страны. Анафему в церкви распевать будут.

– Вы обсуждали создание коалиции с Партией регионов?

– Я обсуждаю создание только «оранжевой» коалиции. Но убежден, что все политики должны общаться со всеми без проблем.

– Можно ли сказать, что вы идейный противник коалиции «Нашей Украины» с Партией регионов?

– Я остаюсь сторонником «оранжевой» коалиции и убежден в том, что сегодня нужно найти компромисс, который позволит ее создать. Но теоретически коалиции могут быть любыми. Для меня явились очень неожиданными последние результаты социологических исследований, когда число сторонников коалиции «оранжево-голубой», скажем так, было увеличено с 12 (в феврале) до 38%. При этом число сторонников «оранжевой» коалиции снизилось до 42%.

– Получается, что вы самоустранились от официальных переговоров по созданию коалиции?

– У нас есть официально утвержденные политсоветом блока два человека: Ехануров и Безсмертный. Но это абсолютно не лишает нас возможности общаться по различным вопросам, в том числе и по подготовительной группе с Томенко, Турчиновым, Николаенко, согласовывая наши действия.

Это необходимо, и я этим занимаюсь. Причем делаю это публично. Я вообще не люблю кулуарных действий. Как правило, они плохо заканчиваются. Думаю, что этим занимаются те, у кого хорошо получается плести интриги. Могу делать многое, только не это.

– Говорят, вы были одним из инвесторов «Нашей Украины». Не разочарованы результатами выборов?

– Я не являюсь инвестором «Нашей Украины». «Наша Украина» — не акционерное общество, как бы кому-то не хотелось это представить. «Наша Украина» — это мощная политическая партия, за которую проголосовали почти 14% избирателей, которая имеет почти 20% мест в парламенте.

– Предвыборную кампанию «Наша Украина» вела правильно?

– Есть тактические просчеты в ходе организации избирательной кампании, за которые несет ответственность партия. Я считаю, что партия занимала позицию, скажем так, христианскую. Она в ответ на удары поочередно подставляла щеки. Я считаю, что избирательная кампания — это не то время, когда нужно демонстрировать такую лояльность. Но сделано то, что сделано.

Мы очень ценим тот уровень поддержки, который нам оказало общество. Очень ценим голос каждого избирателя. Я сейчас скажу вообще парадоксальную вещь. «Наша Украина» заняла первое место за всю историю Украины среди партий власти. Вы вспомните, сколько процентов получила НДП в условиях практически тоталитарных выборов и фальсификаций? А блок «За ЕдУ!»?

– Вы считаете, что в оппозиции выгодно быть?

– Как только приближаются выборы, все становятся в оппозицию. Я помню 98-й год, когда СДПУ(о) называла себя конструктивной оппозицией к власти. Такую позицию выгодно занимать. Причем желательно где-то за полгода до выборов, чтобы ни за что не нести ответственность. Сегодня, при впервые полностью проведенных по европейским стандартам выборах, при наглой и циничной кампании, которая была развернута против нас, за «Нашу Украину» проголосовали 14%.

– Вы можете назвать сумму, которую вы потратили на парламентскую кампанию?

– На парламентскую избирательную кампанию я перечислил из своих личных средств четыре миллиона гривен.

– Вы хотите работать в исполнительной власти?

– Не надо никому заниматься трудоустройством Порошенко. Я достаточно скромный человек, но при всей своей скромности я работаю в Украине Порошенко Петром Алексеевичем. Считаю, что работаю эффективно. В парламенте, в исполнительной власти я никогда не выдвигал никому ультиматумов по поводу своей должности. Я всегда принимал или не принимал предложения.

Чаще не принимал. Самые соблазнительные. Потому что ключевая позиция — это работать в команде единомышленников. Только это дает возможность выйти на результат. А должности Порошенко Петра Алексеевича у меня никто не отнимет. Уверяю вас.

– Вы говорили о возможном строительстве газопровода, который может соединить Иран и Украину. Насколько это реально? И как это строительство повлияет на отношения России и Украины, Украины и ЕС?

– На отношения с Россией не должно повлиять. Идеально было бы, когда в консорциуме строительства газопровода партнерами были бы страны ЕС, которые заинтересованы в увеличении объемов поставок газа, и Россия. Уверен, что участие России в проекте способствовало бы его реализации. Я считаю, что мы потеряли год. Убежден, что если бы деньги от продажи «Криворожстали» вложили в реализацию проекта этого газопровода, то стратегически Украина переместилась бы в совершенно другую нишу транзитных государств.

Пока эта возможность не потеряна. Сегодня Турция, Армения, Грузия и, наверное, Азербайджан выражают заинтересованность. Нужно проводить переговоры с США, которые сегодня в силу негативного отношения к иранской ядерной программе могут сдержанно относиться к реализации строительства газопровода из Ирана. Реальность реализации этого проекта очень высока.

– Вы полагаете, что это тот уникальный случай, когда в реализации проекта заинтересованы все?

– Давайте смотреть на конкретные цифры. У Европы потребность в газе будет через 5-10 лет от 400 до 500 млрд. кубов. Россия в состоянии сегодня представить 220 млрд. кубов. И потенциал роста ограничен. Транзитная система Украины без модернизации может прокачать 120-150 млрд. кубов. У Европы, соответственно, будет дефицит от 100 до 200 млрд. кубов в год. Транзит газа может пойти и в другом направлении. Через Турцию, Балканские страны, минуя Россию и Украину.

Кто от этого выиграет? Я уверен, что украинцы, которые хотят жить в процветающем сильном и могучем государстве, должны принять решение о том, что приоритетом расходования бюджетных средств является строительство газопровода, а не выплаты, погашение задолженности по вкладам в Сбербанке. Их «проели», и как следствие — рост цен, инфляция, удар по самым бедным.

– Какое ваше самое дорогое увлечение? Чем занимаетесь в свободное от работы время?

– Я увлекаюсь в свободное от работы время общением с детьми. Получаю максимальное удовольствие. У меня не очень много времени, но это то, что нельзя перепоручать. Можно найти каких-то нянь, отправить детей учиться за границу, но это неправильно. Потому что это твой ребенок, гражданин твоей страны, которого ты воспитал и несешь за него ответственность.

Потом, что бы ни случилось, ты можешь достичь любых высот, но если твои дети будут невоспитанны, то это перечеркнет все твои достижения. Поэтому совет всем, в том числе и читателям газеты «ДЕЛО»: больше увлекайтесь воспитанием детей.

"Дело"