В основе ливанского кризиса лежат фатальные ошибки Буша

Подразумевалось, что к настоящему моменту все закончится. Ровно неделю назад израильские органы военного планирования требовали еще 72 часа, чтобы завершить дело: это все, что им нужно, чтобы очистить Южный Ливан от "Хизбаллах", обещали они. Но противник оказался упрямым. Несмотря на две недели бомбардировок, огромный арсенал "Хизбаллах" остается на месте. Вчера она снова выпустила по территории Израиля ракеты – ровным счетом 60, – долетевшие до Хайфы и убившие девушку-подростка в арабской деревне Мрар.

Эта настойчивость рождает первые отголоски беспокойства израильтян. Почему "Катюши" "все еще прилетают и убивают?" – спрашивает один израильский журналист. Не теряет ли ЦАХАЛ эффективность, интересуется другой, задаваясь вопросом, не получается ли так, что "вместо маленькой, но умной армии мы незаметно для себя создаем армию, которая велика, богата и глупа".

Начальство отрицает, что его удивила сила "Хизбаллах". Меньшего они и не ожидали, говорят они, не в последнюю очередь потому, что Иран снабдил движение оружием на сумму, превышающую 100 млн долларов. Этим и объясняется наличие серьезного оружия, вплоть до ракет дальнего радиуса действия, в распоряжении "Хизбаллах".

Пока ни один из этих факторов не повредил на удивление высокой поддержке этой войны в израильском обществе. Вчера я говорил с "отказником", израильским солдатом, чьи принципы заставили его провести месяц в тюрьме, но не служить на Западном берегу или в секторе Газа. Даже он высказался недвусмысленно: "У нас нет иного выбора, кроме ответного удара". Речь идет не о защите оккупированной территории, так как Израиль по-настоящему не является оккупантом Ливана. Речь идет о защите страны от армии, представляющей интересы Ирана – государства, стремящегося к уничтожению Израиля, говорит он.

Мало что лишает израильтян уверенности в своей правоте. Они, в отличие от нас, редко видят по телевидению кадры, показывающие окровавленных и плачущих ливанских детей; у них есть свои жертвы, чтобы о них подумать. Что до осуждения со стороны остального мира, то оно не имеет большого значения. Какое израильтянам дело до мнения Владимира Путина, говорящего, что их ответ непропорционален? А российские бомбардировки Грозного были пропорциональными?

Что же касается недовольства Британии и Европы по поводу гибели 390 мирных жителей в Ливане, то им можно напомнить о более чем 3 тыс. мирных жителей, погибших в 2001 году во время нападения на Афганистан, – насколько это было пропорциональным? Ким Хауэлз был прав в своем ужасе от увиденного в Бейруте. Но наверняка он пережил бы такой же шок, если бы побывал в иракском городе Эль-Фаллуджа, после того как американцы превратили его в руины.

Кроме того, цели достигает лишь малая часть критики, в том числе критика со стороны Хауэлза. Главная мысль, которую несет большинство израильских СМИ, заключается в том, что та часть мира, которая имеет значение, – а именно США – на их стороне. Эту же линию, конечно, озвучивает правительство, которое воодушевит понимание, проявленное вчера Кондолизой Райс.

Действительно, для премьера Эхуда Ольмерта поддержка со стороны США – это самое главное во всем, что касается этой войны. Аналитик Тель-Авивского университета Гари Зюсман (Gary Sussman) называет ее "войной за придание легитимности одностороннему подходу". Этот подход, впервые примененный Ариэлем Шароном, а ныне характеризующий проект Ольмерта, говорит израильтянам, что уходить с оккупированной территории – будь то Южный Ливан в 2000 году или Газа в 2005-м – правильно, так как после ухода появится четкая признанная граница, в пределах которой Израиль может защищать себя решительнее, чем когда-либо.

Именно поэтому, когда "Хизбаллах" захватила двоих израильских солдат, Ольмерт обязан был ответить. Если бы он этого не сделал, он лил бы воду на мельницу критиков, называющих хваленый односторонний уход всего-навсего отступлением, создающим угрозу для безопасности Израиля. Он должен был доказать, что уход не являлся бегством, что Израиль по-прежнему может защитить себя. Более того, отойдя к признанным в мире границам, Израиль теперь имел бы международную легитимность. Вашингтон любезно сыграл свою роль, предоставив поддержку, подтверждающую логику Ольмерта.

Этот сигнал предназначен не только народу Израиля. Он также призван восстановить "сдерживание" страны, сказав "Хизбаллах" и остальному региону, что нельзя пересекать израильскую границу и захватывать военнослужащих, оставаясь безнаказанными (вне зависимости от того, как ведет себя сам Израиль). Израилю особенно хочется опровергнуть "теорию паутины", выдвинутую "Хизбаллах": потяни за одну израильскую ниточку, такую как 18-летнее присутствие в Ливане до 2000 года, – и все распадется. Нынешняя операция призвана доказать, что Израиль не распадается.

У этой войны есть еще одна аудитория. Ольмерт хочет, чтобы палестинцы увидели: если Израиль уйдет с других территорий, как планирует премьер, он не станет от этого слабее. Напротив, как увидел весь мир, если Израиль всего лишь царапнут, он ударит очень сильно. Премьер хочет, чтобы эта мысль засела в сознании "Хамаса" и "Фатха" и оставалась там в тот день, когда Израиль уйдет с части Западного берега.

С точки зрения Ольмерта, у него мало альтернатив. Если бы он стерпел похищение солдат и стал добиваться их возвращения дипломатическими средствами, с ним, по мнению большинства аналитиков, было бы покончено. Он подтвердил бы свою слабость (штатский человек без военного прошлого) и доказал бы правоту противников одностороннего подхода. Его план по дальнейшему уходу с оккупированной территории разлетелся бы вдребезги. В нынешней ситуации он обретет необходимое доверие, чтобы продолжить его осуществление.

Это ближе всего к крупице утешения, которую можно найти в руинах последних двух недель. Но не обязательно должно было быть так. Если бы один из ключевых участников драмы повел себя иначе, всех этих неприятностей можно было бы избежать.

Я думаю о США. Модно винить США во всех бедах мира, но в данном случае грехи администрации Буша – действие и бездействие – действительно лежат в основе беды.

Задача дипломатии была трудной с самого начала, отчасти из-за того, что США считают не честным посредником, а слишком тесно связанным с Израилем. Вашингтон давно занимает произраильскую позицию, но при президенте Клинтоне и Буше-старшем предпринимались попытки выглядеть посредником, заслуживающим доверия. Но не при Буше-младшем. Вместо того чтобы держать открытыми каналы связи с двумя главными покровителями "Хизбаллах", Сирией и Ираном, их сбросили во тьму, окрестив спицами оси зла, вращающимися вместе с ней.

В результате нет механизмов для обуздания "Хизбаллах". Теперь, когда США нуждаются в помощи Сирии, может оказаться поздно. Дамаск заломит высокую цену, несомненно, потребовав права в той или иной форме вернуться в Ливан. Белый дом не может этого допустить в ситуации, когда он считает изгнание Сирии из Ливана в 2005 году одним из немногих успехов своей внешней политики.

Но корни провала уходят глубже. Он начался в первую неделю президентства, когда Буш решил не повторять то, что казалось ему ошибкой предшественника, позволившего омрачить свое президентство бесплодным стремлением к израильско-палестинскому миру. Хотя Клинтон был к нему невероятно близок, Буш решил от него отказаться. Генри Киссинджер в свое время преодолел 24230 миль за 34 дня челночной дипломатии, а посланники Буша очень сдержанны в своих поездках в регион.

В результате этому конфликту позволили загноиться. Если бы он был урегулирован, и даже если были бы предприняты серьезные попытки его урегулировать, нынешний кризис было бы невозможно себе представить. Но Буша вдохновляет мысль, что народы Ближнего Востока можно бомбами загнать в демократию и запугать до умеренности. Она оказалась одной из фатальных ошибок его отвратительного президентства, а расплачиваются за нее народы Израиля и Ливана.

Джонатан Фридланд, “InoPressa”