Об азиатском и европейском

Казахстан и Украина — две наиболее крупные страны постсоветского пространства, две модели развития, символизирующие азиатский и европейский подходы. Что происходит в этой стране? Как она выстраивает отношения с Россией и Китаем?

Может ли загнавшая себя в тупик парламентского кризиса Украина взять пример с этой страны, успешно сотрудничающей с европейскими структурами и НАТО, сохраняя при этом многовекторность, отброшенную нашими политиками как кучмизм?

Казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев целенаправленно работает на имидж своей страны. Все продумано до мелочей. ШОС, СВМДА, вхождение в число 50-ти наиболее конкурентоспособных государств мира, российско-казахстанский спутник, председательство в ОБСЕ в 2009 году — все это работает в рамках единой внешнеполитической стратегии Казахстана. Неважен результат, важен — процесс. Как говорит сам Назарбаев — дорогу осилит идущий.

Как известно, впервые идея СВМДА была озвучена на 47-ой сессии Генеральной ассамблеи ООН в октябре 1992 года. Проект Президента Казахстана заключался в создании универсальной структуры по обеспечению безопасности на Азиатском континенте и чем-то напоминал ОБСЕ.

К 17 июня с. г, когда состоялся 2-й саммит, число стран-членов СВМДА достигло восемнадцати государств.

Как отмечают казахские политологи, организаторы изначально позиционировали СВМДА как «универсальную платформу для обмена мнениями». В качестве главного модератора Саммита, Назарбаев имел возможность уйти от разговора по частным вопросам и обратиться к глобальным вызовам времени. Конечно и выступления евразийско-азиатских партнеров Назарбаева, китайского лидера Ху Цзиньтао и президента России В. Путина, были с претензией на обсуждение проблем мирового масштаба. Но «контрольный имиджевый пакет» находится все же у Казахстана, учитывая, что именно в Алматы будет действовать новый рабочий орган СВМДА — Секретариат с годовым бюджетом в 100 млн. тенге.
}
Американское направление внешней политики Назарбаева — поле весьма сложного маневрирования. В окружении главы Казахстана есть активные западные сторонники и факты участия Казахстана в совместных проектах с США рассматриваются как свидетельство усиления прозападного направления. Оснований так полагать — много. Астана 16 июня присоединилась к проекту Баку-Тбилиси-Джейхан. Но почему-то негативной реакции со стороны России, ставшей привычной в адрес Украины, не произошло. Видимо у Нурсултана Назарбаева есть дар убеждать В. Путина и преподносить неприятные новости так, что весь гнев российского лидера, как правило, обращается на сам нехороший Запад.

Казахстан по-прежнему остается самым надежным партнером России на постсоветском пространстве и, что немаловажно, последовательным сторонником сохранения СНГ, что становится особенно актуальным в свете азиатской активности Грузии и Украины. Однако все чаще можно встретить мнение, что Казахстан стремится к пересмотру структуры Содружества, и что именно это может негативно сказаться на российско-казахстанских отношениях. Речь идет, прежде всего, о стремлении Казахстана получить дивиденды от членства в СНГ и ЕврАзЭС. Дело еще и в том, что внешнеполитические принципы у России и Казахстана разительно отличаются. У России сформированы «четко отработанные» правила ведения игры со своими партнерами — бывшими республиками Союза. Казахстан же более гибок и разнонаправлен. РК стремится все к большей независимости от России. Особенно четко это видно в казахстанской энергополитике. Казахстанско-китайский проект Атасу-Алашанькоу стал первой экспортной казахстанской трубой в обход России. Затем последовало соглашение по БТД.

С другой стороны, по итогам российско-казахстанских переговоров, прошедших после II Саммита СВМДА в Алматы, были подписаны совместное заявление президентов России и Казахстана, соглашение между правительством РК и Евразийским банком развития об условиях пребывания ЕБР на территории Республики, а также соглашение между министерством связи и информационных технологий России и агентством республики Казахстан по информации и связи. Если давать оценку российско-казахстанским отношениям по количеству достигнутых договоренностей, то они – «впереди планеты всей». Но еще раз следует задуматься над тем, по каким правилам дружат элиты России и Казахстана и что нужно сделать для того, чтобы неизбежные перемены во властных структурах не влияли на вектор развития стратегического партнерства.
Тем более, что все отчетливee вырисовываются контуры «новой многовекторности» Казахстана:

1) В рамках ШОС противостоять американской экспансии в регионе.

2) По линии двухсторонних связей с Россией формировать евразийское партнерство, ограничивающее возможности для чрезмерно активного расширения китайского влияния.

3) Участвовать в экономических проектах под патронажем США, но таким образом, чтобы недовольство Кремля было обращено на прочих участников консорциума (Ильхама Алиева, например).

Отличие казахстанской многовекторности от сходной внешнеполитической линии ряда других центральноазиатских государств заключается в том, что в ее основе находится стремление к закреплению высокого международного статуса страны, пока правда, в большей степени, на виртуальном уровне. В то время как «многовекторность» Туркменбаши, к примеру, продиктована элементарным стремлением обеспечить сохранение собственного режима. Для Нурсултана Назарбаева это уже более чем стратегия сохранения status quo. Осталось выяснить, насколько внешнеполитическая стратегия Казахстана способна выдержать испытание временем.

Алан Ваниев, кореспондент

ELCOMART News