Россию на Западе воспринимают как страну медведей, морозов и терактов

В Америке и Европе завершилась серия пафосных фестивалей русской культуры, организованных под государственным патронатом. Державные пиарщики во главе с помощником президента Сергеем Ястржембским попытались сформировать за счет искусства благоприятный имидж страны за рубежом, пишет газета «Новые Известия», текст приводится полностью.

Однако все попытки создать новый образ России с помощью классических шедевров, а также традиционных напыщенных кокошников и матрешек не удаются. «Имиджевая революция» ничего, кроме недоверия, не вызвала, и на Западе нашу страну продолжают воспринимать как страну медведей, морозов и терактов.

 

В то время как в Нальчике шли позиционные бои и все мировые телеагентства демонстрировали тела убитых, в столице Европарламента Брюсселе под прицелом камер московских журналистов разворачивались драгоценные яйца Фаберже. Так начинался фестиваль русской культуры на Западе «Европалия». До этого в Брюсселе же открылись масштабные выставки «Русский авангард» и «От царя до императора». Россия была приглашенной страной на фестивале «Европалия» и под кураторством президентской администрации выступила во всем блеске – вывезла едва ли не все музейные шедевры. Однако эффект от такого рода акций оказался непредсказуемым: к радужному образу Руси Запад отнесся с недоверием.

 

От русских выставок в Бельгии спастись нельзя – они оккупировали главные залы и музеи. О них говорят туристы и метрдотели. «Вы читали сегодняшние газеты о русских выставках?» – первый вопрос, который задает администратор брюссельского отеля, вручая ключи российскому журналисту. «Что, хвалят?» – из вежливости интересуется журналист. – «В принципе, да. Но пишут, что в Бельгию привезли только столичное искусство, очень пафосное».

 

Поразительно, но почти то же самое отмечала американская пресса об экспозиции «Россия!» в нью-йоркском Музее Гуггенхайма. Сразу после ее открытия вышла восторженная статья в «Нью-Йорк таймс», автор которой предлагала то ли с иронией, то ли без нее вместо одного восклицательного знака после названия поставить сразу три: «Смотрите, Россия – круто и богато!!!» Но сразу после нее появились два материала с иными суждениями. Обозреватель «Сан» заметил, что довольно трудно представить выставку «Испания!» или «Англия!» так, чтобы искусство иллюстрировало национальный дух и само себя прославляло. Резче высказался «Нью-Йорк мэгэзин»: «Все это кажется слишком официальным». В том смысле, что «русское искусство на стенах Музея Гуггенхайма похоже на баржу, которую тащат репинские бурлаки – от икон до концептуалиста Кабакова, четко по хронологии, без противоречий и сложных вопросов. Только куда они ее тащат – непонятно».

 

Как бы то ни было с шедеврами, главное, что объединяет проекты в Америке и в Бельгии – фигура российского президента, который лично посетил оба вернисажа. Получается, что обе выставки носили показательно государственный характер. Они должны создать представление о России как о культурной державе с неиссякаемыми запасами позитива. В беседе с обозревателем «Новых Известий» генеральный директор РОСИЗО Евгений Зяблов, который устраивал выставки на фестивале «Европалия», признался: «Больше всего проблем у нас было с проектом «Транссибирский экспресс». Бельгийцы очень хотели увидеть культуру Сибири, развернутую, словно путешествие на поезде. Мы же понимали, что никак не удастся избежать «щепетильных моментов» – ссылки, тюрьмы, политзаключенные Транссиба… А установка была четкая – показать Россию в положительном образе. Но удалось прийти к компромиссу, и выставка открылась».

В этом «положительном образе» и заключена суть последних перемен. Перестроечное искусство, которое подчеркивало русские противоречия и открыто играло на нашей неустроенности, неожиданно сменилось тягой к вечному и лучшему. Пейзажи XIX века или драгоценности Фаберже постепенно вытеснили на задворки неоднозначное современное искусство (экспозиции с современными художниками на «Европалии» открыты не в Брюсселе, а в отдаленном Антверпене).

 

Блеск бриллиантов и мощь церковных хоров призваны затмить новостные сводки из России и противоречивые чувства европейцев по отношению к нам. Именно на махровую классику дают деньги нефтяные спонсоры, желая оказаться поблизости от шедевров Третьяковки и Эрмитажа. Считается, что именно этого и ждет западный зритель.

Между тем кокошники и матрешки хороши только до определенного момента. Бельгийско-голландский архитектор и художник Вильям Ван Генюхтен заметил «Новым Известиям»: «Еще немного, и к российской культуре будут относиться как к азиатской – традиционной, централизованной и фольклорной. Россия, конечно, обладает большими богатствами. Но сегодня важнее интеллектуальный и креативный потенциал молодой культуры». Иными словами, полноценного диалога европейской и российской культур не выйдет, если преподносить себя в возвышенно-духовных тонах пятисотлетней давности.

Европейцы со всей культурной сдержанностью хвалят высокое качество музейных вещей из России, но в то же самое время держат в уме репортажи о бюрократии, терактах и коррупции. Получается, что любовно выстроенный положительный образ Руси больше нужен устроителям экспортных проектов, то есть пиарщикам.

Кино без вина и домино

Не только выставочные экспонаты пытаются поставить на службу имиджу Российской Федерации. Кинематограф тоже пытается внести свою лепту в этот процесс. Правда, получается еще хуже. Российские фильмы попадают за рубеж по нескольким каналам. Первый – «Недели российского кино» в США, Франции и Германии. Отечественный «Интерфест» сознательно или бессознательно отбирает на них такие картины, которые, по его мнению, представляют Россию в относительно выгодном свете. Эти акции собирают ограниченную аудиторию и небольшую прессу. Второй канал – международные фестивали, отбор на которые осуществляют зарубежные комиссии. У них другие задачи, связанные с фестивальной политикой, и в российской прессе их иногда упрекают в желании очернить нашу страну. Так случилось с Роттердамским кинофестивалем, наградившим фильм Ильи Хржановского «4», который некоторые отечественные журналисты расценили как «очернительский», и с новым фестивалем в Монреале, где получил приз фильм Артема Антонова «Полумгла», не слишком лестный для Советского Союза образца 1944 года. Впрочем, раз уж на Западе эти фильмы рассматривают как правдивые, сам факт создания в России таких картин зачастую повышает ее имидж за рубежом. Правда, вряд ли такой способ улучшения имиджа устраивает российских государственных мужей, за этот имидж отвечающих. А повышенное беспокойство о том, как мы выглядим на зарубежных экранах, более всего свойственно тоталитарным государствам.

 

Целенаправленные «имиджевые акции» в кино, о необходимости которых говорят как официальные лица, так и частные продюсеры, непродуктивны – кино не управляется государственной волей, а восприятие фильмов не программируется. Самый пафосный и патронируемый сверху фильм вроде «Зеркальных войн» или «Бархатного сезона» может так ударить в грязь лицом, что утираться от брызг придется державе.