Арик и Ирак

В прошедшую среду по всей Америке были приспущены флаги в память о 7 декабря 1941, дне неожиданной атаки Японии на американскую военную базу в Пирл-Харбор. Это событие ознаменовало вступление Америки во Вторую Мировую войну. К сожалению, если бы кто-нибудь попытался составить свое мнение об этой атаке, базируясь при этом на махинациях американских СМИ и Демократической партии, то, как и 60 лет после этого, уроки этих событий прошли бы незамеченными для большей части американских политиков.

 

Сегодня наиболее актуальной темой в общественной повестке дня в Вашингтоне является война в Ираке. Известные лидеры Демократической партии в Конгрессе США, такие, как лидер парламентского меньшинства в Палате представителей Ненси Пелоси (Nancy Pelosi), конгрессмен Джон Мёрта (John Murtha), сенатор Джон Кэрри (John Kerry) и председатель Национального Комитета Демократической партии Хоуард Дин (Howard Dean), - все призывают к одностороннему выводу американских войск из Ирака в той или иной форме.

 

Для этих лидеров американской политической оппозиции, не террористы, которые атакуют американские силы и их союзников в Ираке, а сам президент Джордж Буш представляется наибольшим злом, которое должно быть повержено. Эти политики делают все возможное, чтобы посеять семена деморализации среди американской публики.

 

На этой неделе Дин откровенно заявил: «идея о том, что мы можем выиграть войну в Ираке, попросту ошибочна». Мёрта утверждал, на этой же неделе, что американская армия «сломлена».

 

Со своей стороны, американские СМИ из кожи лезут вон, чтобы изобразить безнадежную картину реальности, якобы существующей в Ираке. Согласно исследованию, проведенному Исследовательским центром СМИ (Media Research Centre), с августа этого года американские СМИ представляли в 10 раз больше негативной, чем позитивной информации o событиях в Ираке. И это в то время, когда опросы в Ираке показывают, что 82% иракцев выражают оптимизм в отношении будущего своей страны.

 

Если большую часть прошлого года администрация Буша молчаливо сносила атаки демократов, то в течение последних двух недель она, наконец, начала защищать свою иракскую политику. И президент Буш, и вице-президент Ричард Чейни выступили с речами, в которых поклялись продолжить войну в Ираке до победы. Согласно их определению, победа – это капитуляция сил террора и учреждение стабильного демократического режима в стране.

 

Американские генералы в Ираке тоже не стоят молча в стороне, пока войну, которую они ведут, поносят у них дома. Так, генерал-майор Уильям Вебстер, командующий Третьей пехотной дивизией, дислоцированной в Ираке, заявил три недели назад: «Установка даты [вывода aмериканских сил из Ирака] означала бы, что жизни 221 из моих солдат, погибших в этом году, были потеряны напрасно».

 

Трудно представить себе сценарий, при котором Буш вывел бы войска США из Ирака прежде, чем достигнута победа в этой войне.

 

Попросту говоря, начав войну в Ираке, президент поставил на карту своё президентство, и он не может позволить себе признать поражение в этой войне. В то же время, политическая слабость администрации, как результат непрекращающихся атак на то, как она ведет войну, делает маловероятным расширение боевых действий на Иран и Сирию (или Саудовскую Аравию), которые служат главными базами для воюющих в Ираке террористов. Трудно поверить, что без военных операций против любой из этих стран американцы смогут победить в Ираке до окончания второго срока президента Буша.

 

Будущий политический наследник Буша, к какой бы партии он ни принадлежал, персонально не будет так глубоко завязан в Ираке, как сам Буш. В результате трудно рассчитывать на то, что следующий президент США будет вести войну до победного конца. В свете этого нельзя сбрасывать со счетов возможность выхода США из Ирака и без военной победы.

 

Из безразлично-спокойного описания войны в Ираке, которое можно получить из израильских источников, можно подумать, что Ирак расположен где-то на далекой окраине Тихого океана. Отчасти в результате нежелания Америки связать её войну против арабских террористов в Ираке с войной, которую ведет Израиль против арабских террористов в своей собственной стране, и отчасти благодаря склонности Израиля зацикливаться на своих собственных проблемах, израильтяне вообще и израильские политике и элита СМИ, в частности, стремятся действовать, исходя из допущения, что события в Ираке не влияют на стратегическую позицию Израиля. К сожалению, нет ничего, более далекого от истины.

 

Если американцы действительно значительно сократят свое присутствие в Ираке, не достигнув победных результатов, безопасности Израиля, вне всякого сомнения, будет нанесен серьёзный ущерб. Это новое состояние уязвимости станет ещё более драматическим, если вывод войск из Ирака произойдет после того, как Иран получит ядерное оружие. В этом случае, вероятным сценарием будет усиление про-иранского шиитского режима в Багдаде. Последстствия такого развития событий как для Израиля, так и для Иордании (которая поддерживает и американцев, и БААС) могут быть катастофическими.

 

Многие бывшие и нынешние сотрудники администрации Буша неофициально признавали, что вывод Армии обороны Израиля из Ливана в мае 2000, как и уход Израиля из Газы и Северной Самарии этим летом, сильно повлияли на активность террористов, воюющих в Ираке против Америки, их иракских союзников и партнеров по международной коалиции. Для террористов, Израиль и Америка – две стороны одной медали.

 

Абу Мусаб Заркави и его подручные в Ираке видят, что их палестинским и ливанским партнерам удалось деморализовать израильское население до такой степени, что оно позволило своему правительству ограничить действия ЦАХАЛа и уступать террористам победу за победой. Таким же образом, американское поражение в Ираке вдохновило бы террористов, действующих против Израиля, и заставило бы их поверить, что путем войны на истощение они способны уничтожить еврейское государство.

 

В дополнение к этому, преждевременный вывод войск США из Ирака имел бы катастрофические последствия для военно-стратегического положения Израиля. В ходе обсуждения иракской проблемы израильская публика была практически единодушна во мнении, что после свержения режима Саддама угрозы нападения с восточного направления более не существует. Однако, если вывод все же произойдет, ситуация изменится на прямо противоположную.

 

Неопределенность в соблюдении Америкой своих долговременных обязательств относительно войны в Ираке и, в целом, войны против исламского террора, совпадает с такой же неопределенностью в отношении будущего курса палестинского общества.

 

С одной стороны, на этой неделе произошло небольшое, но значительное событие. Министр финансов палестинской администрации, Салаам Файяд (Salaam Fayad) принял решение уйти в отставку со своего поста и сформировать новую политическую партию, с платформы которой он будет бороться за место в палестинском Законодательном собрании. Это событие может стать водоразделом в палестинском политическом развитии. Не то чтобы Файяд был так уж настроен на мирное сосуществование с Израилем – он вообще никак не настроен на что-либо такое, что имело бы значение для израильтян. И даже не то чтобы он показал себя человеком, выступающим против террора. Он таковым себя не показал. Уникально другое - его партия является единственной палестинской политической партией, которая не является в то же время террористической организацией. Способность Файяда привлечь голоса избирателей в предстоящих на следующей неделе палестинских выборах будут показателем того, в каком направлении движется палестинское общество.

 

С другой стороны, мы видим всеобщую анархию, охватившую палестинское общество после ухода Израиля из Газы и Северной Самарии. Партия Фатх и террористические организации воюют друг с другом, и эта междоусобная грызня сказывается на всей палестинской автономии. И Хамас, и Исламский Джихад резко усилились в результате самого факта ухода Израиля, а также в связи с переброской террористов, денег и оружия через Синай после того, как ЦАХАЛ покинул международную границу между Газой и Синаем. Несмотря на их борьбу за влияние, все террористические организации попрежнему полностью нацелены на продолжение войны за уничтожение Израиля. Иран и Сирия, подобно Египту, заинтересованы и в продолжении анархии в палестинских кругах и в продолжении и интенсифицации террористической войны против Израиля. Таким образом, несмотря на примечательную Файядовскую инициативу, есть все основания ожидать в ближайшие годы как сохранения анархии, так и усиления террористических действий со стороны палестинцев.

 

На фоне этой хронической неопределенности в отношении Ирака и палестинцев стоит премьер-министр Ариэль Шарон со своей новой политической партией, Кадима, и призывает к быстрому отходу Израиля до границ, почти совпадающих с линией прекращения огня в войне 1949г.

 

Напрашивается вопрос: что за спешка?

 

В текущей нестабильной обстановке, вне всякого сомнения, жизненно важные национальные интересы Израиля диктуют усиление нашего присутствия в Иудее и Самарии. Действительно, трудно найти стратегическую или политическую логику в израильском плане отступления из Иудеи и Самарии в то время, когда происходят столь драматические изменения во всём регионе.

 

Эта точка зрения остается правильной, даже если поверить в то, что если в Багдаде и Газе утвердятся демократические, антитеррористические, про-западные режимы, передача этих земель палестинцам послужит интересам Израиля. В существующих обстоятельствах, израильское отступление только усилило бы наиболее экстремистские силы среди палестинцев и иракцев, а также их союзников в Иране, Сирии, Египте, Иордании и Саудовской Арабии.

 

Проблема состоит в том, что чем больше мы анализируем поведение и действия Шарона, тем больше напрашивается заключение, что Шароном двигают вовсе не национальные, а его собственные, личные интересы.

 

Для Шарона, как и для его приятеля Шимона Переса, главным двигающим стимулом являются их биологические часы. Стремление поскорее определить национальные границы Израиля не могут быть функцией рационального анализа региональной специфики в то самое время, когда все соседние страны находятся в процессе изменений, и ни одна из них не признает права Израиля на существование в любых границах. Для геронтократии, подобной правительству Шарона-Переса, доминирующим мотивом представляется их желание выполнить программу перед своим финальным уходом.

 

Помимо этого, решение министра Цахи Ханегби перейти из Ликуда в Кадиму всего за несколько часов до того, как полиция объявила о намерении рекомендовать государственному прокурору возбудить обвинение его в коррупции, указывает на ещё один фактор, мотивирующий Шарона и его товарищей по новой партии. Этот мотив впервые стал известен в июле 2003, когда генеральный прокурор Эльяким Рубинштейн признал, что он решил отсрочить проведение уголовного расследования по делу Шарона с тем, чтобы позволить ему продвижение его мирных инициатив. Сегодня, когда сын Шарона, член Кнессета Омри Шарон, уголовный преступник, ожидающий приговора за свои преступления, опять выдвигается в Кнессет и руководит избирательной кампанией своего отца, трудно отделаться от впечатления, что Кадима служит скорее убежищем для скрывающихся от правосудия преступников и неугомонных стариков, чем политической партией, озабоченной защитой национальных интересов страны, находящейся в состоянии войны.