Румынский гений слепил из Толстого "конфетку"

Когда отечественные кинокритики преисполнились оптимизма и с воодушевлением заговорили о том, что российское кино наконец-то вышло из продолжительного постсоветского кризиса, многие подразумевали преодоление пропасти, отделявшей бывший СССР с его образцами пропагандистского искусства от манящего Запада. Фильмы последних лет как нельзя лучше доказывают, что глубокие расхождения преодолены. "За что боролись, на то и напоролись" - вот поговорка, идеально подходящая к случаю.

В следующем году россияне смогут узреть на своих экранах очередной гибрид родной классической литературы и голливудского блокбастера. О том, как прошли съемки многосерийной киноэпопеи "Война и мир", рассказывает "Комсомольская правда". Недавнее замешательство, которое вызвал у всех читавших в школе Шолохова показ "Тихого Дона", испещренного наплевательскими нелепицами, заставляет по-новому взглянуть на готовящуюся премьеру. Полюбить плод явного насилия коммерческой киноиндустрии над бессмертным произведением Толстого, скорее всего, получится только у счастливых соотечественников, страдающих амнезией и начисто позабывших даже азы школьной программы.

Сам список ингредиентов этого неудобоваримого блюда внушает определенные опасения: правит балом румын Роберт Дорнхельм, в прошлом ассистировавший самому Стивену Спилбергу; россиян в титрах всего трое, зато главные роли достались сплошь иностранцам, причем по большей части нашим согражданам неизвестным. Наташу Ростову изображает молодая, но уже блеснувшая в "Гарри Поттере" Клеманс Поэзи. Девушка с творческой фамилией - уроженка Франции, откуда уже явилась к нам на днях водевильная Аксинья-Дельфин. На съемках юное дарование изящно проливало слезы в местах, предписанных сценарием, но потом едва не прониклось системой Станиславского: когда осветители зажгли в павильоне специальный гелиевый аэростат, актриса не выдержала и прослезилась от рези в глазах. Переполошенные медики излечили ее каплями, но импортная Наташа все равно жаловалась на дурноту.

Князь Андрей Болконский, печально известный детишкам своими мыслями о дубе, прибыл из солнечной Италии. Эту меланхоличную, но мужественную роль исполнит темпераментный брутальный итальянец Алессио Бони, которого российская публика вряд ли видела, а если и видела, то не запомнила. На Вячеслава Тихонова, блиставшего в фильме Бондарчука, новоявленный князь походит разве что тщательно скопированным мундиром. Но, памятуя об интимной подноготной "Тихого Дона", возрадуемся хотя бы его традиционной сексуальной ориентации.

Пьер Безухов, в тексте романа не отличавшийся внешней привлекательностью, в новом сериале дивно хорош собой. Такое ощущение, что вместо гримеров над ним поработал профессор Преображенский с его операциями по омоложению. Глядя на этого свежего, энергичного и смазливого юношу, трудно уразуметь, почему Наташа Ростова не вышла за него замуж сразу, истратив столько времени и нервов на никудышных Андрея и Анатоля. Реквизиторы, создавая образ Безухова, позаимствовали у Бондарчука только круглые очочки, которые, надо отдать должное, очень идут к романтической бледности и наклеенным бакенбардам Александра Бейера.

Российским исполнителям благодушно выделили аж три роли. Игорь Костолевский сыграл самого императора Александра I, Владимир Ильин - фельдмаршала Кутузова, а Дмитрий Исаев - Николая Ростова. Последний очень доволен интернациональным творческим процессом. Особенно ему запомнились сцены, в которых компанию ему составил всемирно известный британец Малколм МакДауэлл, сыгравший Болконского-старшего. Исаева особенно впечатлило в зарубежном коллеге полное отсутствие "звездной болезни" и искренняя готовность поделиться фирменными секретами актерского мастерства. Но наибольшее удовольствие от съемок получили заграничные гости, отдыхавшие от праведных трудов за тарелочкой русских щей. Съемочная группа даже выучила это труднопроизносимое слово, чтобы просить добавки у поварих.

Теперь остается только терпеливо дожидаться прихода нового телесезона, в котором сериал появится на экранах. Если составители сетки вещания не догадаются для вящего контраста предварить показ новой эпопеи демонстрацией шедевра Бондарчука, то, возможно, сия картина кому-то и придется по вкусу.

Елена НИКОЛЬСКАЯ,

Утро