Владимир Путин на данный момент является главным структурообразующим фактором российской политики, её «альфой и омегой». Учитывая тысячелетние традиции единовластия в России, можно сказать, что государство персонифицировано в фигуре президента.

Так, по крайней мере, ситуация выглядит в глазах миллионов россиян. В связи с этим проблема замены Путина на другую фигуру выглядит нетривиальной задачей. Если в 1999 году Владимир Путин относительно быстро набрал популярность на фоне хронически «работавшего с документами» Бориса Ельцина, то сейчас ни один политик не выдерживает сравнения с энергичным и обаятельным главой государства. И всё же эта задача может быть решена, учитывая полный контроль Кремля над электронными СМИ.

Деятельность Кремля в последнее время, включая ноябрьские кадровые перестановки, свидетельствует о том, что фигура преемника ещё не определена. Окончательный выбор ещё не сделан. Идёт поиск, анализ, своеобразный «кастинг» кандидатов в преемники. Какими критериями руководствуется Путин, выбирая преемника? Таких критериев несколько.

1. Безопасность. Путин должен быть застрахован от неожиданных и недружественных действий следующего президента по отношению к своей фигуре и окружению. Это значит, что преемник должен пользоваться доверием Путина и входить в его «ближний круг». Более того – быть ему лично преданным. В качестве страховки могут рассматриваться еще два соображения.

Преемник не должен быть более авторитетным для силовых структур, чем сам Путин, т.е. президент и после отставки должен сохранить функцию посредника между новым главой государства и силовыми структурами. Кроме того, преемник должен быть фигурой, менее подходящей или хотя бы менее знакомой для Запада, чем нынешний президент. Учитывая достаточно хорошие связи Путина в западной элите, он должен стать эксклюзивным коммуникатором между новым президентом и лидерами западных стран. В этом случае Запад может стать гарантом безопасности для Путина и его окружения.

2. Сохранение влияния Путина после ухода с поста президента на принятие государственных решений. Для этого у преемника не должно быть собственной сильной аппаратной команды. Ряд ключевых фигур из путинского окружения (например, Сечин, Козак, возможно С. Иванов и т.д. – если они сами не станут преемниками) должны сохранить посты и после смены главы государства. Кстати, поэтому преемнику не дадут раньше срока (примерно до 2008 г.) сконцентрировать у себя значительные полномочия.

3. Избираемость. Преемник должен обладать потенциалом для интенсивной и эффективной раскрутки перед выборами. Хотя «технологический» режим Владимира Путина рассчитывает на всесилие пиар-технологий (многие считают, что преемник – это не реальный политический лидер, а скорее пиар-проект), в Кремле понимают, что слишком рискованно проталкивать в президенты неизбираемую фигуру. Если придётся затевать что-то вроде полностью сфальсифицированной президентской кампании 1996 года, у населения могут возникнуть сомнения в легитимности преемника.

С другой стороны, харизма должна быть у потенциального преемника только в потенции и проявиться лишь в нужное время. Одновременно преемник должен помнить, что своей победой на выборах он обязан не личной популярности, а «патрону» Путину и близким олигархическим группам. Рейтинг популярности преемника должен быть производным от рейтинга Путина. В общем, преемник должен быть если и не полностью управляемым, то человеком, очень обязанным Путину буквально во всём.

Необходимо перечислить фигуры, которые могут стать кандидатами в преемники и в силу свои личных особенностей и нынешних ресурсов, теоретически способны номинироваться в этой категории. Это прежде всего ноябрьские назначенцы Дмитрий Медведев, Сергей Иванов и Сергей Собянин.

Это представители «силовой» группы – Игорь Сечин, Виктор Иванов, Николай Патрушев, Георгий Полтавченко. Председатели палат Федерального собрания Борис Грызлов и Сергей Миронов. Полпред президента в ЮФО Дмитрий Козак, премьер Михаил Фрадков, глава ОАО «РЖД» Владимир Якунин, губернаторы Краснодарского, Красноярского краев и Кемеровской области Александр Ткачёв, Александр Хлопонин и Аман Тулеев. Заместитель главы администрации президента Владислав Сурков.

Приведённым выше критериям более других отвечают: - Дмитрий Медведев;
- Сергей Иванов;
- Дмитрий Козак;
- отчасти – Сергей Собянин (не входил до сих пор в ближний круг президента, поэтому его кандидатура пока менее вероятна).

Однако данный перечень более или менее определён только на сегодняшний день. Список открыт, и множество переменных факторов (о них было сказано выше) будут способствовать ротации фигур в этом своеобразном «шорт-листе» кандидатов в преемники.

Шумиха вокруг «национальных проектов» и резкое увеличение присутствия Дмитрия Медведева на федеральных телеканалах заставляет подумать, что наиболее вероятный преемник – именно он. Однако такая активная деятельность слишком преждевременна. Этому могут быть два объяснения: либо Путин не уверен в Медведеве и решил проверить его возможности, «обкатать» на стратегически важном направлении, либо выборы состоятся раньше срока, например, во второй половине 2006 – первой половине 2007 гг.

Если выборы состоятся в срок, то необходимо более пристальное внимание обратить на фигуру Собянина. Его назначение призвано помочь ему адаптироваться в федеральной элите. А ближе к выборам он сам может занять премьерский пост. Таким образом, он может повторить карьерную траекторию Путина (региональный уровень – структуры АП – премьерство – президентский пост). Собянин – едва ли не единственный из вероятных преемников прошёл испытание публичной политикой, неоднократно побеждал на выборах разного уровня.

Для Дмитрия Козака «кавказская ссылка» имеет и плюсы, и минусы. С одной стороны, он является руководителем комиссии по Северному Кавказу, куда вошли почти все гражданские министры и заместители всех силовых ведомств, то есть фактически возглавляет своеобразное правительство ЮФО, что должно значительно увеличить его аппаратный «вес». У него есть возможность вернуться в федеральный Центр с имиджем «замирителя Кавказа». В этом случае у Кремля не возникнет необходимости в новом военном конфликте на Северном Кавказе. В процессе аппаратных конфликтов Дмитрий Козак показал себя, скорее, реформатором-теоретиком, чем практиком, а теперь ему приходится заниматься оперативной политикой, выработка основ которой также лежит на нём.

Ситуация осложняется тем, что Козак находится под прессингом как федеральных, так и региональных элит. Если он сможет продемонстрировать эффективность на своём посту, то станет помехой «силовикам», так как окажется слишком сильным игроком. Поэтому они постараются снизить его «вес» и поставить его в зависимость от себя: урегулирование проблем на Северном Кавказе в большинстве случаев напрямую определяется «силовыми» структурами. С другой стороны, на Кавказе есть местные элиты, которым необходимо выстроить отношения с Козаком, и если он не захочет идти на сотрудничество в выгодном для них формате, не исключено создание ситуации межнационального конфликта, в котором могут обвинить его.

Однако вне зависимости от конкретных персоналий (за оставшееся время многое может сильно измениться) уже сейчас можно прогнозировать, каким образом преемник может быть приведён к власти.

В существующей ныне политической системе (доставшейся Путину от Ельцина и несколько им отрегулированной) наилучшей стартовой площадкой для преемника является пост премьер-министра. Так было в 90-х годах, так есть и сейчас. Премьер является «человеком №2» в стране, он публичная фигура и непосредственно отвечает за решение насущных проблем населения. Кроме того, премьер – фигура во многом деидеологизированная, что весьма позитивно воспринимается населением.

Очевидно, что основой кампании преемника будет безудержный популизм и «задабривание» различных групп населения. Именно премьерский пост даёт для этого все возможности. Ведь глава кабинета министров не только распределяет финансовые ресурсы, но является главой исполнительной власти в стране. А это значит, что под его эгидой может быть запущен целый ряд популистских проектов: - повышение зарплат бюджетникам;
- развитие национальной инфраструктуры;
- снижение налогов, уменьшение и отмена пошлин, сборов;
- упрощение документооборота, например, сокращение перечня предоставляемых в органы власти документов, упрощение выдачи различных справок и т.д.;
- либерализация уголовной правоприменительной практики;
- задабривание значимых отраслевых корпораций: губернаторов, мэров, депутатов всех уровней, СМИ, профсоюзов и других общественных организаций, политических партий, предпринимателей, судей и т.д.
- показные антикоррупционные кампании, сокращение госаппарата, публичные «порки» и увольнение одиозных чиновников и др.

Сюда же нужно добавить и умеренное «ослабление гаек» на политическом поле: стимулирование внутрипартийной дискуссии в «Единой России», создание Общественной палаты с включением в неё умеренных оппозиционеров. Часть данных мероприятий уже включена в рамки «национальных проектов», которые координирует один из наиболее вероятных кандидатов в преемники Дмитрий Медведев, другая часть может начать реализовываться в ближайшее время.

Может рассматриваться и следующий вариант: преемник проходит «обкатку» на парламентских выборах и становится председателем парламента. Это тоже статусная должность, позволяющая иметь частый выход в СМИ, быть ярким ньюсмейкером и т.д. Однако в нынешней политической системе спикерский пост даёт гораздо меньше возможностей для предвыборной «благотворительности». Кроме того, депутатская деятельность имеет негативный образ в глазах избирателей («в Думе собрались одни болтуны и политические клоуны»), в отличие от правительственной – хозяйственной, которая в целом импонирует населению.

Россия имеет прецеденты успешных «премьерских» партий (ДВР Гайдара, НДР Черномырдина, «Единство» Путина), которые проходили в парламент, но не имеет примеров успешных «спикерских» партийных проектов (Соцпартия Рыбкина, ПВР-РПЖ Миронова и Селезнёва проваливались на выборах). Поэтому «поход» преемника в Думу мог бы свидетельствовать о намерении Кремля изменить политическую систему и ввести в России парламентскую или президентско-парламентскую форму правления.

В имиджевом плане наиболее перспективный образ для преемника – «улучшенный Путин». Как известно, на Путина возлагались большие надежды, которые он в полной мере не реализовал, или совсем не реализовал. Поэтому преемник должен выдвигать идею модернизации путинского режима, его развития с одновременным уничтожением наиболее неприятных избирателям явлений.

Сергей Михеев, "Политком.ru"