Бывший первый помощник президента Ющенко Александр Третьяков напоминает бывшего первого помощника президента Кучмы Сергея Левочкина. Под два метра ростом, такая же непубличность, симметричное присутствие в наблюдательных советах "Укртелекома" и "Ощадбанка". И у того, и у другого были конфликты с главами администраций президента Медведчуком и Зинченко.

 

Правда, в одном они точно не похожи: Левочкин еще год назад обещал дать интервью "Украинской правде", с тех пор мы так и живем этой надеждой. Третьяков же дал интервью практически сразу – через полторы недели после договоренности.

Поскольку Ющенко ликвидировал должность Третьякова и Левочкина, это – первое интервью последнего первого помощника президента Украины.

 

– Я продолжаю работать в команде. Впереди выборы, и я достаточно профессиональный человек, чтобы ими заниматься. Кроме того, в последнее время у меня было много времени, чтобы подумать, немножко по–другому посмотреть на жизнь. Появилось время встречаться с друзьями.

 

– Я сказал ключевое: "Виктор Андреевич, у вас развязаны руки. Я знаю, что вы должны в первую очередь думать о стране. Важно, чтобы вы понимали, что с моей стороны не будет никакой обиды при любом вашем решении". Рассказывать, что я не коррупционер, я не хотел. Уверен, что президент это знает.

 

Я уверен, что президент поступил правильно (когда отправил всех в отставку). Потому что в существовавшей недружественной обстановке было невозможно работать. Кто виноват, что она стала такой? Я думаю, что мы сами. Президент нам дал все, чтобы мы эффективно работали. А обвинения, что кто–то не так посмотрел, напоминают детский сад!

 

– Я утверждаю, что бизнесом во власти не занимался. Я считаю, что бизнес с властью несовместим…

 

Но говорить о том, что человек, сделавший карьеру успешного бизнесмена, не может эффективно работать во власти – это смешно. У меня что, не те же конституционные права, как у других граждан Украины? Напротив, если человек состоялся как эффективный менеджер – он может быть эффективным в кресле чиновника. А у нас сейчас получается парадокс: быть состоятельным – это какое-то клеймо, как у отсидевшего!

 

Если человек занимается коррупцией, то для этого есть силовые ведомства. А у нас все с ног на голову поставили. Один выходит, обливает грязью всю вертикаль государственной власти и уходит – счастливый, довольный, как Шапокляк! Напакостил и рад! А другие пусть теперь доказывают, что они не верблюды.

 

– Скорее Зинченко. А до этого было заявление Миши Бродского. Но Миша не во власти, он – свободный человек, он сам себя провозгласил моралью нации. (Смеется.)

– Я без иронии говорю, что мне будет горько, если придет время, когда Миша Бродский будет считаться моралью и совестью нации. И если этот человек считает, что он имеет право выносить кому–то вердикт, вот тогда что–то неправильно.

 

Каждое публичное слово политика должно быть аргументировано, ведь он говорит на миллионы людей. Знаете, я прочитал последнее интервью Бродского на "Украинской правде" и подумал, что, действительно, мы с Мишей стояли на разных Майданах. И в 2001-ом, когда он был одним из рупоров отставки Ющенко-премьера, и в 2004.

Тогда мы все боролись за демократические изменения, мы хотели сделать в стране евроремонт, а очутились на коммунальной кухне, в атмосфере интриг и сплетен.

 

– Это бред! И не загоняйте меня в ситуацию, когда я должен оправдываться. Почему уровень доверия к словам Миши (Бродского) выше доверия к моим словам? И в чем выражается понятие "второй человек"?

 

 – Созданием кольца вокруг первого человека…

– Это иллюзия! Были попытки некоторых "товарищей" создать миф, что Ющенко человек внушаемый, создать себе имидж людей, которые могут влиять на президента.

 

 

Все, кто знает Виктора Андреевича, четко понимают, что он умеет слушать, но решения принимает сам. У него удивительная политическая интуиция! И, возможно, нынешние интриги возникли потому, что некоторым "товарищам" не удалось приватизировать президента.

 

По поводу слов Бродского – мне не интересно слушать и пересказывать то, кто где сидел, что ел–пил–говорил. Думаю, публичность политики – это публичность принятия решений, а не подглядывание, подслушивание, обмусоливание, стирание грязного белья на глазах у миллионов изумленных граждан!

 

А если говорить о манерах, то, возможно, я не всегда бываю сдержан, но Миша, даже судя по интервью, не выглядит выпускником пажеского корпуса… Так что политической культуре в Украине всем еще стоит подучиться.

 

И последнее – наша команда ведет себя гораздо благороднее и не будет строить избирательную кампанию на сплетнях, пересудах разговоров в ресторанах. И даже не будет вспоминать такие вполне реальные вещи, как трастовые пирамиды, "Денди" и тому подобное. Потому что мы хотим думать о будущем, а не копаться в прошлом.

 

– Во-первых, я действовал согласно функциям, которые были у возглавляемого мной Кабинета президента. Зинченко же как госсекретарь имел прямой неограниченный доступ к президенту. И его обязанностями было докладывать президенту о приоритетности и важности встреч. Если он с этим не справлялся, об этом надо было говорить, в том числе и Томенко!

 

Если президент кому–то назначил встречу, а я его не пускаю, у президента на пульте выведены кнопки связи со всеми министрами. То есть любой министр может позвонить ему, любой председатель комитета, я не говорю о премьере или спикере парламента. Если бы я не пускал, этот человек просто звонит и говорит: "Меня Третьяков не пускает!" Зная президента, скажу, да после этого меня бы на другой день не было б на должности!

Я всем, кто просил о встрече с президентом, говорил: "Если вы хотите эффективный разговор, то и вы, и президент должный быть готовы к нему. Нужно понимать тему беседы, иметь аналитику и документы, предложить сразу проект указа или план действий".

 

Я не блокировал доступ к президенту! Например, Томенко приходит и говорит, что он хочет поговорить, условно говоря, об этом фонтане. (Интервью происходит в парке и Третьяков показывает на стоящий неподалеку фонтан) Очевидно, что президент должен получить справку об этом фонтане!

 

Я, кстати, не должен был готовить информационно–аналитические материалы, это была парафия секретариата, служб Зинченко. Но я часто вспоминал выражение Рыбачука где–то 2003 года: к Ющенко нельзя ходить просто на чай. Нужно дорожить его временем! А то ведь многие просто мечтают поговорить о жизни с президентом, а потом еще рассказывать, как они влияют на принятие решений.

 

– Если об организации встречи звонили ко мне, я объяснял мое видение. Я просто просил. Почему это так воспринял Томенко? И почему не было такой реакции от Павленко или Шандры, других министров и губернаторов?

 

– С Томенко у меня были прекрасные отношения. Я в свое время просил его идти в администрацию президента заместителем, "речником"…

 

 – Однако и сам Ющенко – это не тот человек, который готов работать в таких жестких рамках хронометража. Всем известны его многочасовые опоздания на встречи…

– Я могу поспорить! Когда к президенту приходят неподготовленными, то у него включается внутренний протест. Просто Кучмы мог запустить пепельницей или выгнать за двери. А Ющенко – человек очень интеллигентный и толерантный.

 

Ющенко – человек абсолютно системный, и он это показал, работая в Нацбанке и в правительстве. Там заседания проходили не по 11 часов. Для него – это неподготовленный Кабмин. Вы можете спросить у министров, когда выдавались материалы в Кабинете министров Тимошенко. В день заседания!

 

Президент не раз говорил, что надо восстановить правительственные комитеты, а кто–то в Кабмине был против этого – это разве не узурпация власти? А если Томенко считает себя специалистом в нефтеотрасли и комментирует ее, то лучше бы он занимался своим прямым делом!

 

– Но это все равно не позволяет ему быть специалистом во всех вопросах! Кстати, я всегда выступал за принятие закона "О президенте Украины".На самом деле, первый помощник на протяжении рабочего дня помогает президенту и информирует его.

 

– То, что сейчас делает Олег Борисович (Рыбачук) – абсолютно правильно. Он взял кабинет президента и его функции трансформировал в секретариат президента. Олег Борисович тоже делает многоканальную связь, систему советников с прямым доступом к президенту. То, что президент с самого начала просил у Александра Алексеевича (Зинченко).

 

– Мы были с Александром Алексеевичем в нормальных отношениях. Я ему говорил: "Давай я тебе помогу и сниму часть нагрузки, чтобы ты мог заниматься больше аналитикой, стратегией, а я займусь рутиной. Поскольку я, может быть, не стратег, я не профессиональный политик, я неплохой менеджер, я могу это организовать".

Что входило в кабинет президента? Прямые конституционные полномочия президента – помилование, обращения граждан, гражданство и другие.

 

– Нет. Он с удовольствием отдал, поверьте! Обращения граждан – это тяжелый и малозаметный труд. Почему он позже начал выступать против этого, я не понимаю. Но тогда он говорил: "Саня, спасибо тебе, что ты эти функции забираешь".

 

По поводу встреч президента – я вам покажу цифры… С 23 января по 6 сентября у президента было 899 протокольных встреч и мероприятий в разном формате. В среднем это 4 мероприятия в календарный день. Скажите, это мало встреч для президента!? Это бред, что Виктор Андреевич получает одностороннюю информацию! А президент еще работает с документами, совершает поездки…

 

– Да, если речь идет о подготовительных материалах. Но еще один вопрос – где мне брать эти материалы? Опять запрашивать в Кабмине? Ведь в секретариате была проблема с аналитикой. Да, у нас были эксперты. Но если мы декларируем, что принимаем на работу молодых талантливых людей, то им надо платить достойную зарплату.

Показать вам уровень зарплат в секретариате? Вот последняя ведомость за август – тут указаны премии. Читайте! (Протягивает документ.)

 

– Да, это премия, но она начислялась пропорционально зарплате. И если у меня, первого помощника, была такая зарплата, то что говорить о других помощниках, консультантах? Разве можно взять на такую зарплату людей из Гарварда? Конечно, комсомольский вождь говорит красиво!

 

– Знаете, он очень красиво говорил! Это просто соловей! Но что касается работы… Я Александру Алексеевичу говорил: "Пожалуйста, дайте хотя бы одну стратегию графика президента на месяц. А мое дело техническое – записать это в квадратики, распланировать время". Но никакой стратегии не было! В секретариате президента были так называемые стратегические службы, но на выходе там не было никакого интеллектуального продукта.

 

– У него потрясающее чувство команды! Он всем давал шанс…

 

– Я не знаю, работал ли он. Секретариат бы все равно менялся, потому что президент его критиковал.

 

– Опоздания президента – это слухи, которые намеренно преувеличиваются. Я прекрасно знаю, что Виктор Андреевич все делает, чтобы встречи были вовремя. Я всем перед встречей говорил: "У вас есть 30 минут". Но никто по их истечению не поднимется и не скажет: "Пане президенте, ми цінуємо ваш час, ми розуміємо, у вас багато роботи". Каждый начинает говорить одно, второе, третье… Задерживать президента, беседовать. Да вы и сами знаете, как после каждой встречи та же пресса еще минут на 30 берет Ющенко в кольцо.

 

– Я обращал внимание на это. Когда протокол заходит, то гости воспринимают это как сигнал: "Мы понимаем, что у вас много дел…" То есть у них есть традиции и есть толерантность, есть политическая культура. А здесь многие не заканчивают встречу вовремя, потому что к ним не готовятся. Так что вопрос не к президенту, а скорее к его гостям.

 

 – А почему президент не ценит свое время? Ведь каждые 40 минут его времени – это на самом деле личные 40 минут каждого украинского гражданина – плательщика налогов, который может предъявлять претензии, что Ющенко лишние 40 минут проводит с каким-то пасечником, а не решает проблемы государства. Президент в данной ситуации поступает, как плохой менеджер, используя свое время непрофессионально…

– Президент фактически работает с 8 утра и часто заполночь, без выходных. Никто не может предъявить ему никаких претензий. Учитывая его нагрузку, президент нормально входит в график.

 

Я был категорически против срочного распоряжения Зинченко спилить ворота на Банковой. Которое, кстати, не было согласовано с Управлением госохраны, МВД и СБУ. Потому что я, точно также как и вы, как налогоплательщик, считаю, что время президента очень ценно.

 

А президент в январь, февраль, март, под дождем, в холод три часа стоял на Банковой и общался с людьми. Причем я могу сказать с большой уверенностью, что основная масса их была заказная, оплачиваемая.

 

– Ходят такие легенды, что Ющенко может отменить заседания в тот момент, когда он вспоминает о своих пчелах. И, срывая все планы, едет к себе на пасеку…

 

– Вы снова повторяете миф о Ющенко. Никогда такого не было! У него действительно есть хобби, ведь и президент должен иногда отдыхать. Этим летом он был на пасеке всего несколько раз. Я могу показать весь график, который был у президента. Это просто создается такой образ, выгодно кому–то рисовать "Ющенко на пленере"… Есть такая система мифов, слухов, и на выборах это очень активно использовалось.

 

– На счет русского спецназа я могу сказать, что, порядка 70% бывшего состава спецподразделений – люди, которые родились в России и которые сейчас здесь живут. Потому что в Советском Союзе существовало понятие "экстерриториальность".

 

– В связи я разбираюсь, поскольку заканчивал радиотехническое училище - КВИРТУ. В свое время я также успешно занимался нефтяным бизнесом…

 

– Да. Кроме того, на тот момент нужно было сформировать наблюдательные советы. Это не значит, что я влезал в хозяйственную деятельность или показывал пальцем. Дзекон как работал во главе "Укртелекома", так он у Тимошенко защищал свой бизнес–план, а у Пинзеника защищал бюджет. Это не значит, что я в наблюдательном совете сидел на денежных потоках и контролировал: "Васе платить, а Пете – нет". (Смеется.) Петя условный.

 

– У меня на счету в "Ощадбанке" лежит 5 миллионов гривен под 8,5% годовых.

 

– Ну да, чтобы потом тыкали, что "первый помощник президента обслуживается в этом частном банке, здесь у нас все договорено, видите, и деньги свои у нас держит". Я когда пришел на госслужбу, переместил свой вклад из частного банка в государственный.

 

– Это вообще уникальная картина! Я вам расскажу... Мое удостоверение первого помощника было выписано 27 января 2004, но я его получил лишь 2 марта. Я не думаю, что это была команда Александра Алексеевича не выдавать мне удостоверение, хотя есть разная информация! И у меня, когда я шел к Зинченко в кабинет, охрана возле его дверей всегда спрашивала: "Ваше удостоверение?"

 

– Неправда, я ему не вмазал… Там стоял всегда был один и тот же человек, и я должен все время был доказывать: "Ребята, я первый помощник!". И в очередной раз, когда я шел, я просто отодвинул его в сторону и сказал: "Ребята, я больше так не могу! Вы же знаете, я первый помощник президента, но мне еще не выдали удостоверение. Положите мою фотографию себе на столе! Пускай начальник Управления госохраны или комендант подпишут, что я – это я. Положите туда указ президента, и не спрашивайте каждый раз у меня удостоверение!".

 

– То есть самого инцидента не было и докладной этого охранника тоже не было?

 

– Я не знаю, какая была докладная! Но я могу однозначно говорить: его никто не бил! Вы что, там всегда много людей, там стоят камеры наблюдения! Ну, как вы себе представляете эту картину, что я – "бум"!? (Третьяков жестом делает удар.) Может, я где–то был не выдержан, но я бы хотел посмотреть на любого из вас в такой глупой ситуации.

 

– У меня ничего не было, я ничего не штамповал! Система визирования не позволяет что–либо штамповать! Да и каждая подпись президента становится публичной – как тут можно говорить о штамповании?

 

– Исключительное право рекомендовать советников имел Александр Зинченко. И я не знаю, что на кого есть в СБУ. Я думаю, что наверняка и на меня существует досье в СБУ.

 

Олена Притула, Сергій Лещенко, "УКРАЇНСЬКА ПРАВДА"