За вялотекущим избирательным гулом, этакой имитацией судьбоносной политической борьбы, не всегда оказываются заметны другие события. А зря, потому что они способны при известном стечении обстоятельств оказаться действительно определяющими на ближайшее развитие страны. Вот и сейчас: принятое профсоюзом работников угольной промышленности (ПРУП) решение провести с 10 апреля трехсуточную забастовку пока не наделало шума. Акция планируется нешуточная — полная остановка всех работ, кроме обеспечивающих жизнедеятельность предприятий (откачки воды, контроля за содержанием метана в воздухе и т.п.).

Любое известие о шахтерской забастовке вызывает чувство настороженности. От нее — один шаг до более активных действий, вплоть до пеших походов в столицу. А уж появление среди шикарных витрин и правительственных автостоянок сотен здоровенных мужиков, привыкших на рабочих местах к мысли, что смерть ходит где-то рядом, не добавляет столичным чиновникам никакой радости. На наших глазах за последние полтора десятка лет правительства в соседних странах под натиском шахтерских маршей слетали в считанные часы. В Бухаресте и Варшаве в свое время доходило до серьезных столкновений с полицией. В Киеве до сих пор обходилось без драк, но, тем не менее, именно шахтерский марш на Киев 1993 года привел к решению о досрочных президентских выборах.

Совпадение забастовки по времени с окончанием парламентской кампании и началом еще более сложного периода послевыборного диалога не может не бросаться в глаза. Вот и министр угольной промышленности Украины Виктор Тополов считает решение ПРУП политическим. Не исключено, что он прав — если учесть, как тему забастовки начали обыгрывать "Регионы". Послушать их лидера, так если кто и заботится о внутренней стабильности страны, так это его партия. Дескать, ПР, поддерживая забастовку, специально попросила шахтеров перенести ее на апрель: "чтобы не посчитали, что мы политизируем накануне избирательной кампании ситуацию в Украине", — сказал В. Янукович рабочим Енакиевского металлургического завода. Возможно, они ему и поверили, возможно, они верят вообще всему, что он им скажет — или не верят ни единому слову, но все равно проголосуют "за", "тому що" свой. Любому же постороннему наблюдателю понятно, что проведение шахтерской забастовки накануне выборов вызовет обвинения в расшатывании ситуации в стране. А вот после выборов пусть кто угодно обвиняет в чем угодно. Но голоса будут уже собраны, проценты подсчитаны, и пойдет серьезный разговор по распределению должностей. И вот в этой-то ситуации забастовка как дополнительный рычаг давления будет куда как более кстати. Не следует к тому же забывать, что на дворе дело идет к весне, то есть, непосредственного раздражения мерзнущего обывателя акции не вызовут.

Немаловажный момент: в забастовке примут участие коллективы только 180 государственных шахт. Именно у них сохраняются нерешенными вопросы своевременной выплаты заработной платы, погашения задолженности по ней, соответствия тарифных ставок и окладов работников отрасли законодательству. На сегодня минимальная зарплата составляет 350 гривен. Плюс полагается доплата за вредные условия труда (коэффициент 1,2) в соответствии с отраслевым и генеральным соглашениями между Федерацией профсоюзов Украины и Кабмином. На шахтах же негосударственной формы собственности проблем с выплатой зарплаты нет, к тому же оперативно решаются все остальные спорные вопросы. "Частные" шахтеры, естественно, поддержат "государственных" коллег — но только морально: на собраниях ("мысленно вместе!") и путем отправки правительству соответствующих телеграмм ("целуем зпт шахтеры").

Совпало так, что именно в тот день, когда пленум профсоюза принял решение о забастовке, Президент Виктор Ющенко на своей пресс-конференции рассказал о ближайших планах развития угольной отрасли. В частности, по его словам, в ближайшее время будет предложена и проведена "серьезная ревизия" собственности и ее диверсификация на эффективных, малоэффективных и убыточных шахтах. Будут рассмотрены предложения Минуглепрома по приватизации целого ряда шахт. По словам Президента, актуальным остается вопрос либерализации цен, который не затрагивался на протяжении последних лет, что можно считать "большой экономической ошибкой", поскольку речь идет, фактически, о недооценке шахтерского труда.

Учитывая последние газовые перипетии, совершенно очевидно, что государство будет просто обязано кардинально пересмотреть роль и место угледобывающей отрасли в общем энергетическом балансе страны. В шахтерские регионы, прежде все в Донбасс, будут направлены новые средства, за рубежом будут изыскиваться новые кредиты, в отрасли будут внедряться современные технологии. Но есть, правда, одно "но": для того, чтобы все эти меры были эффективны, регион должен перестать являться бесконтрольной "черной дырой", где нет законов и существуют "понятия". Иначе средства снова попадут в руки тех, кто их и раньше успешно разворовывал. Увы, до тех пор, пока некритичное голосование "за своих" будет в регионе нормой, надеяться всерьез на быстрые перемены к лучшему может только неисправимый романтик.

Грани плюс