За 15 лет независимости в тюрьмах появились мобильники и соевые сардельки, а также выросла такса на взятки — с $20 до $50. После развала СССР Россия и Украина поделили не только флот, но и заключенных. После распада СССР Украина и Россия обменялась заключенными. Как рассказал «ДЕЛУ» председатель правления Международной лиги защиты прав граждан Украины Эдуард Багиров, в 1991 году осужденных отправляли в Крым с Колымы и дальних районов России....

«Тогда российская пенитенциарная система избавлялась от украинских заключенных», — говорит Багиров. По его словам, речь идет о нескольких тысячах осужденных. Кроме того, Украина и Россия подписали межправительственное соглашение об экстрадиции осужденных. Транспортировку таких заключенных оплачивает каждое государство «до границы». Кроме оплаты транспортных средств, осужденного необходимо еще и обеспечить конвоем — от 1 до 10 человек охраны.

По словам исполнительного директора Украинско-американского бюро защиты прав человека Семена Глузмана, за время независимости в тюрьмах повально стали пользоваться  мобильными телефонами. «Этого быть не должно. Кто-то с мамой разговаривает, а кто-то с «паханом» беседует о заказе героина», — говорит Глузман. Раздобыть мобильник на зоне сейчас стоит $50. По словам заключенных, эта вещь необходима. «Благодаря телефону я нашел правозащитников», — вспоминает Олесь Вахний, в 90-х он отсидел на зоне два раза — за хулиганство и грабеж. Прячут мобильники в унитазе — заворачивают в целлофановые пакеты и опускают на шнурочке. Кроме того, сотрудники тюрем зарабатывают от $20 до $50  за предупреждение осужденных о готовящемся шмоне в камере. Такса за различные «услуги» за 15 лет поднялась в два раза. Не брезгуют милиционеры и мелкой наживкой. «Завезут на зону капусту или рыбу — редкий мент домой не уносит это в кулечках», — говорит Вахний. Самый большой «навар», по его словам, — за доставку оружия. «При мне был случай, когда сотрудница тюрьмы пистолет занесла — за $14 тыс.», — говорит экс-заключенный. «На зоне появились так называемые козырные работы — рисовать картины или резьба по дереву. За это зэкам неофициально платят — приносят конфеты и сигареты. Потом эти изделия менты продают», — рассказывает Вахний. 

Рекордсмены по прибыли

Как рассказал Глузман, за время независимости отменили ограничения на приносимую в тюрьмы еду. Ныне на питание одного заключенного выделяется 3 грн. 20 коп. в сутки. Для больных инфекционными заболеваниями — 9 грн. 97 коп. Кстати, всего в Украине сегодня отбывают наказание 167 тыс. человек. Из них

4 тыс. — ВИЧ-инфицированные. Сами заключенные говорят, что расходы милиции никто не контролирует. «Утром капусту вареную дают, даже толком не порезанную, с комбижиром. Она так воняет, что блевать хочется», — говорит экс-заключенный Павел Степанченко. Правда, в 90-х годах рацион стал немного разнообразнее. «Когда я второй раз сидел, с гречкой уже давали соевые колбаски — мы их называли «писюнами», — рассказал Вахний.

По словам Багирова, больше всего нарушений с целью получить прибыль происходят в Киевском следственном изоляторе, Бердичевской колонии №70 и Донецкой женской колонии. «Например, работники тюремной администрации пишут рапорт на заключенного о его «нарушениях». Осужденному говорят, мол, у тебя есть льготы — начиная с дополнительных свиданий и до амнистии. Если ты хочешь попасть туда — плати деньги, и мы тебе рапорт не напишем», — говорит Багиров. По его словам, за это сотрудник тюрьмы получает от $10 до $500. Кроме того, по словам Багирова, сотрудники практически всех колоний зарабатывают, приторговывая в тюремных ларьках просроченными продуктами. «То, что списали в других магазинах, продают осужденным», — говорит он. Какой товар заказывает колония, проверить невозможно — это фиксируется как «коммерческая тайна».

Зэковская зарплата и еда

За последние несколько лет ежемесячная «ставка» зэка выросла. Если в 2004 году осужденный зарабатывал 113 грн. в месяц, то сейчас — 149 грн. Эти деньги осужденным кладут на личный счет. «Но доходит до счета не более 110 грн., а последний раз мне насчитали вообще только 29 грн.», —  говорит Вахний. По его словам, «высчитывает» деньги сама милиция — за отопление, электроэнергию и воду. Но и остатки заработанных денег осужденные не получают. «Когда я освободился — у меня на счету было всего 75 грн. Я пришел — касса закрыта. Деньги на выходе так и не получил», — говорит бывший заключенный.

Условия содержания мало изменились за последние 15 лет. Во многих камерах нет стекол на окнах. «Их выбивают сами заключенные. Ведь окна невозможно открыть из-за «баяна» (железная  пластина с просверленными дырками. — «ДЕЛО») и «намордника» (решетка на окне. — «ДЕЛО»). Нечем дышать, кислород в камеру не поступает», — рассказывает Степанченко. Если лето жаркое, из-за недостатка воздуха заключенные теряют сознание. «Правда, под давлением международных правозащитных организаций «баяны» недавно начали снимать», — говорит Вахний.

По словам Багирова, после развала СССР священники и правозащитные организации начали работать легально. «До этого они работали подпольно. В 91-м году правозащитникам даже не позволяли заходить в исправительные учреждения», — говорит он. По словам Глузмана, в 90-х годах изменился психологический настрой заключенных. «Осужденные не чувствуют себя моральными отщепенцами, — говорит он. — Они сравнивают сумму украденных денег с суммами, которые украли политики». Кроме того, по мнению Глузмана, тюрьмы переполнены людьми, которые совершили мелкие преступления и не должны там быть. По оценкам начальников тюрем, таковых сегодня около 30-40%.

В то же время, по словам заключенных, за годы независимости милиция усовершенствовала силовые методы. «Если раньше менты сами избивали заключенных, то сейчас информацию выбивают руками других осужденных, которые сотрудничают с тюремной администрацией», — рассказывает Вахний. Кроме того, в некоторых колониях делают ремонт. «Например, в изоляторе на Подоле. Когда  я там был, 17 человек лежали на полу. Никаких удобств, даже туалет неприкрытый — просто дырка посреди камеры», — говорит экс-заключенный.

Администрация тюрем не скрывает, что тайна переписки и сегодня не сохраняется. Согласно законодательству, оперативники не имеют права «читать», но могут «просматривать» корреспонденцию. «Мне пришло письмо, где друг написал: «Я тебе больше писем писал, наверное, администрация крадет». На конверте для меня стояла приписка: «Передайте своему другу, что цензура писем не ворует», — говорит Вахний. За время независимости, по его словам, особое «усиление» в тюрьмах предпринимали во время событий 11 сентября 2001 года. «Хотя никто из десятка заключенных-мусульман не собирался прыгать вниз с третьего этажа, чтобы ранить собой вахту», — вспоминает он.

Взгляд на новую Украину

Начиная с 1991 года, более 40 тыс. осужденных вышли на волю. Проведя годы независимости в заключении, они признаются, что «шокированы тем, как изменилась жизнь». «Я даже на людей начал реагировать — губы и пупы проколоты, в такие цвета люди одеты», — говорит Вахний. По словам Глузмана, в 2005 году бывшим зэкам стало гораздо проще найти работу, чем в 1991-м. «Появились специальные соцслужбы, которые им помогают», — говорит он. По словам Багирова, на работу экс-зэков не принимают и сегодня. «Для этого нужен паспорт. А чтобы его получить, нужна прописка. Но родственники отказываются прописать заключенного», — говорит Багиров. По этой же причине экс-заключенные зачастую не получают ни пенсии, ни медицинской помощи. А следовательно, в скором времени попадают обратно в тюрьму. «Несколько месяцев освободился — и обратно», — с грустью резюмировал Вахний.

Автор: Мирослава СКИБИНСКАЯ, газета "ДЕЛО"