Как психологические и эмоциональные травмы детства влияют на взрослую жизнь

Когда мы слышим выражение "психологические и эмоциональные травмы детства", нам представляется нечто, связанное с серьезными моральными травмами, такими, как сексуальное и физическое насилие. страдания из-за развода или смерти родителей, а также пьянства в семье. К сожалению, многие люди на самом деле столкнулись в детстве с подобными трагическими событиями. Тем не менее, даже если вам в жизни повезло и вас окружали в раннем возрасте ласка и забота, все равно в вашей душе остались невидимые шрамы, так как с самого момента рождения вы были сложным, несамостоятельным созданием, к тому же с постоянно растущими потребностями. Фрейд правильно назвал нас "ненасытными существами". И никакие, даже самые преданные своему чаду родители не способны полностью удовлетворить все эти постоянно меняющиеся потребности.

 

Прежде чем приступить к исследованию всех неуловимо тонких причин детской ранимости и ее влияния на отношения с партнером, рассмотрим то состояние, в котором вы в момент своего рождения пришли в этот мир, так как состояние "первородной целостности" объясняет суть подсознательных ожиданий, с которыми вы вступали в совместную жизнь.

 

Первородная целостность

Никто не может поведать о моменте восприятия жизни в материнской утробе. Но кое-что о физической жизни плода нам известно. Мы знаем, что его биологические потребности удовлетворяются непрерывно и автоматически путем циркуляции жидкостей между организмом плода и матери. Мы знаем, что плод не нуждается в кормлении, он не дышит, не проявляет защитных реакций в случае опасности и постоянно убаюкивается ритмичным биением сердца матери. Исходя из этих общеизвестных биологических фактов и из результатов наблюдений за новорожденными, можно заключить, что плод живет спокойной, уравновешенной, беззаботной жизнью. Для него не существует смысла в разделении между ним и миром, ощущение своего "я" вообще отсутствует, как и понимание того, что он находится внутри плаценты в утробе матери. В этом смысле интересным является широко распространенное воззрение, согласно которому плод в чреве матери живет в некой гармонии, райском состоянии, когда полностью отсутствуют какие-либо потребности и желания. Иудейский богослов Мартин Бабер так говорит об этом: "Находясь во чреве матери, мы едины со Вселенной".

Этому идилическому существованию приходит конец, когда плод выталкивается наружу. Но и после этого в течение еще нескольких месяцев, на стадии развития, называемой "аутистическим периодом", ребенок не ощущает границ между собой и окружающим миром. Сравнительно недавно у меня родилась дочь, поэтому я четко помню ее в младенческом возрасте. Удовлетворив свои физические потребности, она усаживалась у нас на руках и смотрела вокруг с умиротворенностью Будды. Как и другие дети в этом возрасте, она еще не сознавала себя самостоятельным существом и не различала мысли, ощущения и действия. На мой взгляд, она испытывала примитивную разновидность единства духа, считая себя Вселенной без границ. Хотя она была младенцем и находилась в полной зависимости от своих родителей, девочка была тем не менее самостоятельным человеческим существом, и даже в определенном смысле более целостным, чем ей в дальнейшем предстояло стать.

Будучи взрослыми, мы иногда вдруг неожиданно испытываем это состояние первоначальной целостности, то самое ощущение, которое так же трудно удержать, как уходящий при пробуждении сон. Наше сознание в такие моменты словно стремится вернуть то далекое время, когда мы были более близки к окружающему миру. Это ощущение нашло выражение в народном эпосе и художественной литературе многих народов мира. Однако, описанное словами, оно не стало более реальным, оставшись историей Райского Сада, столь притягательной для всех нас.

Это так, скажете вы, но при чем здесь брак? Дело в том, что по некоторым причинам мы вступаем в совместную жизнь, ожидая, что наш партнер волшебным образом воскресит в нас это ощущение целостности. Мы словно верим в то, что у него в руках есть некий магический ключ от заветного царства и нам достаточно попросить его отпереть ворота в этот волшебный мир. Но никто не может возродить ушедшее ощущение целостности, в этом и кроется разгадка причин нашей неудовлетворенности.

Ты и я - единое целое

Чувство единства, которое младенец испытывает в чреве матери и в первые месяцы своей жизни, полностью исчезает, уступая место индивидуальности. Иногда чувство единства возвращается, но осознание окружающего мира не дает ему развиться. Именно в этот момент ребенок впервые начинает понимать, что его мать - большая, ласковая, так чудесно убаюкивающая - не всегда бывает рядом. Будучи по-прежнему во всем неразрывно связанным с матерью, ребенок начинает приобретать примитивное понимание своего существования.

Когда дети находятся в этом симбиозном состоянии, они испытывают, по утверждениям психологов-специалистов по проблемам развития личности, настойчивое стремление неразлучно быть с воспитывающими их людьми, в частности с матерью. Ученые называют это инстинктом привязанности. Жизненная энергия ребенка в стремлении обеспечить целостность физического и духовного союза направлена вовне - на мать.

Этот позыв можно обозначить термином "эрос", греческим словом, которое в массовом сознании ассоциируется только с любовью, эротикой и сексом, хотя настоящий, первоначальный, смысл этого слова гораздо шире: буквально оно переводится как "жизненная сила".

Способность ребенка ощущать себя единым со своей матерью и в то же время отдельным от нее созданием имеет огромное значение для формирования всех его последующих отношений с партнерами по совместной жизни. Если ребенок осознает это, он на протяжении всей своей будущей жизни будет способен проводить четкую черту между собой и близким ему человеком, при этом, чувствуя себя связанным с ним, он сможет устанавливать границы между "я" и "мы" и менять их по своей воле. Если же ребенок в раннем детстве испытал болезненные переживания, такие, как оторванность от опеки или, наоборот, стремление постоянно быть и зависеть от воспитывающих его людей, то и во взрослом возрасте он не сможет ясно осознавать, где кончается он и начинаются другие. Отсутствие жестких границ между собственным "я" и окружающими может привести к проблемам в совместной жизни.

По мере роста ребенка эрос обращается не только на мать, отца, родственников, но и на весь окружающий мир. Я помню, как моя дочь Ли, когда ей было три года, интересовалась абсолютно всем вокруг себя. Жизненная энергия била в ней ключом, и она могла носиться весь день и не уставать. "Побегай со мной, папа! Покувыркайся!" - звала она меня. Она бегала кругами и хохотала, хохотала... Она могла гоняться за бабочками, разговаривать с листьями, скакать вприпрыжку и ласкать любого дворового пса. Подобно первым людям на земле, она открывала мир, давая свои названия каждому предмету, и развила острый слух на слова. Когда я смотрел на Ли, то видел в ней эрос, то есть "жизненную силу", чувствовал пульс жизни и невероятно завидовал ей и сокрушался, что мне подобное уже не дано испытать.

И я и Элен старались поддерживать это состояние в Ли; нам так нравился этот блеск в ее глазах и переливы звонкого смеха. Но, несмотря на наши старания, мы не смогли полностью удовлетворить потребности ребенка. Иногда мне даже казалось, что существует какая-то сила в жизни, непреодолимо обращающая сознание ребенка внутрь себя. Однажды испугавшись большой собаки, она стала уже с опаской относиться к незнакомым животным. Потом как-то она поскользнулась и упала в бассейн, после чего у нее развился страх воды. Но много упреков заслуживали и мы с Элен. У нас помимо Ли еще пять детей, и бывают моменты, когда малышка чувствует себя покинутой. Это происходит в те дни, когда мы с женой приходим домой с работы слишком усталыми, чтобы внимательно выслушать ее, слишком опустошенными, чтобы проанализировать ее поведение и понять, что она хочет. Как это ни трагично, но мы, забыв о полученных самими в детстве ранах - этом эмоциональном наследстве, передающемся из поколения в поколение, - сами раним ее. Мы в чем-то стремимся с лихвой компенсировать то, что сами недополучили от наших родителей в детстве, но иногда неосознанно, слепо воссоздаем болезненно пережитые нами же в детстве ситуации.

По какой бы, даже уважительной, причине Ли ни получила в своей просьбе отказ, она смотрит на нас с недоумением, плачет, боится. Она больше не разговаривает с листьями и не замечает светлячков на кустах. Она обращена внутрь себя.

Опасное путешествие

История Ли - это и моя, и ваша история. Мы все начинаем нашу жизнь, ощущая свою целостность с окружающим миром, чувствуя себя полными жизненной силы, настойчиво ищем приключений, но... нам предстоит опасное путешествие через детство. При этом первые психические раны ребенок получает в самые начальные месяцы своей жизни. Вспомните о бесконечных потребностях младенца. Когда он утром просыпается, он плачет, требуя, чтобы его накормили. В течение дня у него часто оказываются мокрыми пеленки, и он плачет, желая, чтобы их сменили. Потом он хочет, чтобы его покачали на руках, а это не менее важная, чем прием пищи, физиологическая потребность. Проголодавшись, ребенок снова требует еды. Скопившиеся в желудке газы вызывают у него боль, и он опять начинает плакать. Младенец способен выразить свои потребности только одним способом - одинаковым во всех случаях плачем, и если воспитывающий его человек достаточно заботлив, ребенок накормлен, пеленки у него свежие и малыш спокойно спит, значит, его потребности временно удовлетворены. Но если воспитывающий не понимает причин плача, или если он специально не реагирует на плач, объясняя это нежеланием излишне баловать ребенка, младенец испытывает обычное чувство детской тревоги: мир ему кажется уже не таким безопасным и комфортабельным местом. Он не может позаботиться о себе сам и не способен проявить "сознательность"; он просто верит, что быстрая положительная реакция окружающего мира на его потребности, выраженные в плаче,- это действительно вопрос жизни и смерти.

Конечно же, никто из нас не сможет вспомнить этот период первых месяцев своей жизни, однако "старый мозг" "помнит" все наши детские переживания. Хотя мы уже взрослые и сами способны себя накормить и согреть, часть сознания все еще ждет от мира заботы о нас. Когда наш партнер проявляет враждебность или просто не оказывает необходимой помощи, внутри нас звучит сигнал тревоги, наполняющий мозг страхом угрозы смерти. Позднее вы на страницах этой книги прочитаете о том, что бессознательно действующая система тревоги играет ключевую роль в психологии брачных отношений.

По мере того как ребенок вырастает из младенческого возраста, он стремится к познанию нового, но все новое потенциально несет очередные раны для психики. Например, в полуторагодовалом возрасте ребенок уже отчетливее понимает границу между собой и другими. Новая стадия развития называется "автономия и независимость". В этот период ребенок проявляет растущий интерес к исследованию мира вокруг присматривающего за ним близкого человека. Если бы малыш мог говорить на взрослом языке, он бы сказал примерно следующее: "Я готов пойти погулять самостоятельно вокруг того места, где ты сидишь. Мне, вообще-то, страшновато уходить от тебя, поэтому я через несколько минут обязательно приду назад, чтобы убедиться, что ты никуда не исчезла". Но ребенок имеет лишь ограниченную возможность выразиться, поэтому он просто соскальзывает с коленей матери, поворачивается к ней спиной и уходит из комнаты.

В идеальном случае мама должна улыбнуться и сказать что-нибудь вроде: "Хорошо, малыш. Иди погуляй. Я никуда не уйду и буду здесь, если я тебе понадоблюсь". И когда через несколько минут малыш возвращается назад, осознав со страхом всю степень своей зависимости, его мама говорит: "Привет! Ну как, интересно было? Иди, посиди у меня на коленках минутку". Она дает ребенку понять, что все в порядке - можно самому пойти погулять вокруг, а она всегда тут, на этом месте, и ждет его возвращения. И у малыша в сознании закрепляется мысль, что мир - это безопасное и чрезвычайно любопытное место.

Прилипалы и изоляционисты

Многие дети испытывают расстройства на этой критической стадии развития. Некоторым попадаются излишне заботливые, не допускающие никакой самостоятельности попечители. Мама или папа чувствуют себя неспокойно, если ребенок вне пределов видимости, но сам малыш этого не ощущает. В силу определенной причины, корни которой кроются в приобретенном самими родителями в детстве опыте, матери (или отцу) необходимо, чтобы ребенок оставался от него зависимым. Когда маленькая девочка выходит из комнаты, ее мама в волнении может закричать на нее: "Не ходи туда! Будет бо-бо!" Ребенок тут же послушно возвращается к ней на колени. Но внутри своей "оболочки безопасности" девочка уже чувствует боязнь. Ее внутренний позыв к автономии отрицается. Она опасается, что если все время будет бегать за маминой юбкой, то утратит собственное "я" и навсегда будет скована условием симбиоза с опекающим родителем.

Ребенок не отдает себе в этом отчета, однако страх подавления своей личности становится доминирующей чертой его характера. В последующие годы эта девочка станет, по моему определению, "изоляционистом" - человеком, который бессознательно отвергает окружающих. Она будет соблюдать определенное расстояние, так как ей всегда будет необходим "запас свободного пространства" вокруг нее, свобода прийти и уйти, никого не спрашивая; она не захочет быть связанной обязательствами совместной жизни с одним партнером. Но тогда, конечно, никто не сможет даже предположить, что такой характер сформировался у этой женщины, когда она еще была двухлетней девочкой, которой не позволяли утолять свой врожденный интерес к познанию мира и независимости. Когда она выйдет замуж, ее потребность проявлять свое "я" будет превалировать в скрытой от сознания шкале приоритетов.

В то же время некоторые дети вырастают в совершенно других условиях. Речь идет о тех случаях, когда родители отмахиваются от их приставаний, выражая это примерно так: "Иди погуляй, я сейчас занят", или: "Иди лучше займись своими игрушками", или: "Да отстань ты от меня!" Воспитывающий игнорирует потребности ребенка, и тот вырастает с чувством эмоциональной отверженности. В конце концов из них вырастают так называемые "прилипалы" - люди, которые испытывают ненормально навязчивое желание быть постоянно с кем-то в доверительно близких отношениях. "Прилипалам" все время нужно что-то "делать вместе". Если, допустим, кто-то не встречается с ними в назначенное время, они чувствуют себя брошенными. О разводе они думают с ужасом. Им постоянно требуется делиться с другими людьми своими переживаниями, часто они не могут жить без постоянного словесного контакта с кем-либо. А первопричина такого навязчивого поведения - невнимание родителей к детям.

Ирония жизни состоит в том (и об этом мы поговорим в последующих главах), что "изоляционисты" и "прилипалы" проявляют тенденцию заключать браки между собой. Вступив в брак, они начинают тяжелую, изматывающую игру, когда один навязывается, а другой этого не принимает, и в результате оба разочарованы друг в друге.

Итак, мы убедились в том, насколько сильно реакция воспитывающих людей на ваши запросы повлияла на ваше эмоциональное здоровье. Скорее всего, в какой-то период они вели себя правильно, но допускали определенные ошибки. Например, они могли проявлять исключительную заботу, когда вы были младенцем, но допускали ошибки в воспитании, когда вы начали подрастать. Или, скажем, они радовались вашему буйному темпераменту, но затем не на шутку встревожились, когда вы в возрасте пяти-шести лет вдруг проявили влечение к своему родителю противоположного пола. Ваши родители (воспитатели) могли полностью удовлетворить ваши потребности, а могли сделать это лишь частично. Таким образом, как и все дети, вы выросли, познав чувство неудовлетворенности запросов, что в конце концов непосредственно сказывается на вашей супружеской жизни.

Потерянное "я"

Мы завершили изучение важного свойства огромного скрытого мира под названием "подсознательный брак" - хранилища наших неутоленных в детстве потребностей, нашего нереализованного желания быть под присмотром и защитой и затем стать самостоятельными в период формирования личности. Теперь мы рассмотрим еще одну разновидность детской психической раны, еще более скрытую, ее можно назвать "социализацией", подразумевая под этим все наставления, которые мы принимаем от своих воспитателей и от других людей, указывающие на то, кто мы и как нам следует себя вести. Этот момент также играет очень важную, хотя и скрытую роль в браке.

На первый взгляд может показаться странным, что социализация, или, иначе, вхождение в общество, может нанести эмоциональный ущерб. Чтобы объяснить, почему так происходит, расскажу вам об одной моей посетительнице. Ее зовут Сара. Это привлекательная своеобразная женщина лет тридцати пяти. Главной проблемой своей жизни она считает неспособность мыслить ясно и логично. "Я не могу думать",- неоднократно говорила она мне. Сара работает младшим менеджером в компьютерной фирме, где прилежно выполняет свои обязанности вот уже пятнадцать лет. Она могла бы значительно продвинуться по службе, если бы была способна самостоятельно решать возникающие проблемы. Столкнувшись с малейшей трудностью, Сара паникует и спешит обратиться за помощью к начальнику. Начальник дает мудрый совет, и Сара при этом каждый раз все больше убеждается в том, что ей не под силу принять какое-либо решение самостоятельно.

Нетрудно разглядеть хотя бы поверхностно причину беспокойства Сары. С самого раннего возраста она от своей матери усвоила, что не слишком умна. "Ты не такая сообразительная, как твой старший брат",- часто говорила ее мама. Еще она добавляла:

"Хорошо бы тебе выйти замуж за неглупого человека, ведь тебе во всем нужна помощь. Но умный человек вряд ли тебя возьмет". Как ни было обидно Саре слышать такое, все-таки главной причиной того, что она не может логично мыслить, является не это. Все сказанное матерью многократно усиливала социальная атмосфера пятидесятых годов, когда маленькие девочки должны были быть милыми, очаровательными и послушными, но не особенно талантливыми. Девушки, которые были ровесницами Сары, мечтали стать домохозяйками, медсестрами и учительницами, а не директорами, менеджерами, космонавтами и врачами.

Еще одним фактором, оказавшим влияние на неспособность Сары принимать решения, было отсутствие у ее матери веры в собственные способности. Она занималась домашним хозяйством и воспитывала детей, а все важные решения в семье принимал ее муж. Эта пассивная, зависимая модель и определяла для Сары понятие "быть женщиной". Когда Саре исполнилось пятнадцать, ей повезло и она попала в класс к учителю, который разглядел в ней врожденные способности и вдохновил серьезнее заняться учебой. Впервые в жизни Сара пришла домой, сияющая, с дневником, где были только пятерки. Но она никогда не забудет реакцию матери на это событие: "Ума не приложу, как же тебе удалось такого добиться? Наверное, случайно, и вряд ли ты сможешь сделать это еще раз". После таких слов Саре уже не хотелось закреплять свои успехи, и она перестала напрягать свой мозг.

Трагедия заключается не только в том, что Сара утратила способность принимать решения, но и в том, что она подсознательно усвоила убеждение, что мыслить - это опасно. Какова подоплека происшедшего? Из-за того, что мать Сары сама давно потеряла веру в свои интеллектуальные способности, Сара была убеждена, что, высказав самостоятельную мысль, бросит вызов собственной матери и перестанет соответствовать своему привычному образу.

Однако Сара не могла взять на себя риск противопоставить себя матери, так как была всем в своей жизни обязана ей. Иными словами, для Сары было опасно сознавать то, что у нее есть собственное мнение. Тем не менее, она не могла полностью отказаться от возможности принимать собственные решения и, испытывая зависть к людям, наделенным умом, вышла замуж за талантливого человека, реализовав таким образом подсознательное стремление залечить психологическую рану детства.

Мы все, как и Сара, имеем скрытую в подсознательных глубинах информацию о самих себе. Такие утраченные элементы сознания я называю "потерянное "я". Каждый раз, когда мы говорим, что "не можем мыслить", "ничего не чувствуем", "не можем танцевать", "не ощущаем оргазма" или "не обладаем созидательной натурой", мы тем самым сообщаем о своих природных данных, мыслях и ощущениях, которые мы сами намеренно удалили из области доступного нашей психической воле. На самом деле это все живо; мы все это можем. Но в данное время в нашем сознании нет для этого места, и мы это воспринимаем так, как будто этого в нас не существует.

Как и в случае с Сарой, у нас сформировался некий комплекс в раннем детстве, причем это произошло, скорее всего, как результат самых благих намерений наших воспитателей, старавшихся научить нас ладить с окружающими. В какой общественной среде приняты определенные правила поведения, имеются свои системы ценностей, которые усваивает ребенок, и его родители при этом являются главным источником такого рода информации. Процесс закрепления догматов осуществляется в семье и в обществе. Установилось всеобщее правило: если личность не ограничить определенными рамками, она может стать опасной для общества. Как писал Фрейд: "Страсть проявить свое властное и неукротимое "эго" каждый из нас может понять, но опыт цивилизации показал, что это противоречит самим основам организации общества".

Хотя наши родители, воспитывая нас, всегда исходили из лучших побуждений, они часто бывали с нами строги. Для нас существовал запрет на определенные мысли и ощущения, на некоторые проявления естественного для ребенка поведения; мы вынуждены были подавлять в себе определенные таланты и способности. Тысячью различных способов родители давали нам понять, что они одобряют не все наши действия. Фактически нам было сказано, что мы не можем постоянно находиться в гармонии с природой, сохраняя природную целостность, мы должны вести себя так, как принято в обществе.

Запреты, связанные с телом

Одной из сфер наивысшего ограничения для ребенка всегда было его собственное тело. С самого раннего детства нас учили скрывать свое тело, помнить о своей половой принадлежности, не обсуждать и не трогать наши половые органы. Эти запреты настолько привычны, что мы замечаем их существование только тогда, когда они нарушаются. Моя знакомая поведала мне историю, которая иллюстрирует, насколько вызывающим для общественных устоев может быть тот случай, когда родители не придерживаются стереотипа и игнорируют эти табу. Ее подруга Крис как-то раз приехала к ней в гости со своим одиннадцатимесячным сыном. Они втроем сидели во дворе дома на скамейке, грелись на солнышке и пили сладкий чай. Крис раздела ребенка, чтобы он позагорал на майском солнце. Две женщины болтали, а голенький ребенок мирно копошился около клумбы, рассматривая цветы. Примерно через полчаса ребенку пора было есть, и Крис стала кормить его грудью. Подруга заметила, что во время кормления у него появилась легкая эрекция. Судя по всему, он испытывал блаженство, которое разливалось по всему его телу. Инстинктивно его рука потянулась к своим возбужденным гениталиям. Любая другая мать сразу бы шлепнула ребенка по рукам, однако Крис этого не сделала.

Она дала ребенку насладиться сразу всеми радостями жизни: теплым солнцем, ласкающим его кожу, кормлением материнской грудью, эрекцией и возможностью потрогать свой половой член.

Испытывать приятные ощущения естественно для младенцев, но мы редко позволяем им делать это. Рассмотрим описанный только что случай. Сколько общественных табу нарушила Крис? Во-первых, принято считать, что кормление грудью - процесс интимный и делать это надо наедине с ребенком, чтобы никто не увидел обнаженную женскую грудь. Во-вторых, ребенок не должен бегать голым - он должен быть хотя бы в трусиках, какая бы теплая погода на дворе ни стояла. А в-третьих, ни девочкам, ни мальчикам не следует испытывать генитального возбуждения в какой бы то ни было форме, а если это нечаянно произошло, надо сразу же пресечь все возможные попытки получить удовольствие от этого.

Я не ставлю целью посеять сомнение в общественных устоях относительно плотских удовольствий. Для этой темы нужна отдельная книга. Однако для понимания скрытых желаний, которые всегда присутствуют в ваши супружеской жизни, важно усвоить такой простой факт: когда вы в юном возрасте, на вас налагаются всяческие запреты на чувственность. Как и многие выросшие в рамках западной культуры дети, вы, вероятно, волей-неволей испытывали смущение, вину или даже сердились из-за того, что имеете тело, способное к утонченным чувствам. Чтобы быть "хорошим" ребенком, вы должны были психологически отрицать или подавлять в себе подобные ощущения.

Запретные чувства

Ваши эмоции - это еще один главный кандидат для социализации. Некоторые ваши чувства, безусловно, не только не запрещались, они даже поощрялись. О, как усердно ваши родители просили вас улыбаться, когда вы были малышом, когда вы заливались смехом, все нарадоваться на вас не могли. Но с другой эмоцией, с гневом, им ужиться было трудно. Маленькие дети шаловливы и капризны, и большинство родителей стараются одергивать их. Они это делают по-разному. Некоторые родители дразнят своих детей: "Ты такой противный, когда злишься. Улыбка тебе больше к лицу. А ну-ка, улыбнись нам". Другие нажимают на дисциплину: "Прекрати сейчас же! Иди в свою комнату. Я не буду повторять еще раз!" Не уверенные в себе родители уступают детям: "Ну ладно. Делай по-своему. Но учти, что это в последний раз!"

Мало кто из родителей способен правильно оценить ситуацию, когда ребенок рассержен. А ведь представьте, например, какое облегчение почувствует маленькая девочка, если ее родители скажут ей что-нибудь наподобие: "Я вижу, что ты рассердилась. Ты не хочешь сделать то, о чем я прошу. Но ведь я твоя мама, поэтому надо делать то, что я говорю". Признание того, что вы заметили ее недовольство, будет способствовать ее самоутверждению. Она сможет сказать себе: "Я существую. Моим родителям не все равно, что я чувствую. Может, я и не всегда могу поступать по-своему, но, по крайней мере, меня выслушивают и относятся ко мне с уважением". Будет правильным позволить ей побыть наедине со своей рассерженностью, тем самым сохранив целостность ее натуры.

Но в судьбе большинства детей не все протекает так гладко. Недавно я наблюдал одну сцену в универмаге, ярко иллюстрирующую то, как грубо может быть подавлена детская рассерженность, особенно если она обращена на родителей. Женщина со своим сынишкой примерно четырех лет пришла в универмаг купить себе кое-что из одежды. Она была полностью поглощена покупками, а ребенок тащился за ней и тщетно пытался привлечь ее внимание к себе. "Мама! А я могу прочитать, что здесь написано",- тыкал он пальчиком в витрину. Она не проявила никаких признаков внимания. "Мама! Ты еще долго будешь мерить одежду?" -спросил он. Ответа вновь не последовало. За все время, пока я наблюдал за ними, она только один раз уделила ему несколько секунд внимания, причем выглядела при этом весьма раздраженной. Она усадила его на стул в зале, и когда служащий магазина спросил малыша, где его мама, последовал громкий и четкий ответ ребенка: "Моя мама погибла. Она разбилась в автокатастрофе". Эта фраза вызвала мгновенную реакцию находившейся поблизости матери. Она схватила мальчика за плечи и начала трясти, потом приподняла и с силой вновь усадила на стул. "Что ты мелешь? С чего ты взял, что я разбилась в катастрофе? Прекрати нести такие глупости! Сиди здесь и веди себя спокойно. Чтобы я больше слова от тебя не слышала". Лицо мальчика побелело, и он сидел как каменный, пока мать не закончила покупки и они не ушли из магазина.

В голове малыша гнев на свою маму стал мстительной фантазией, в которой она погибает в автокатастрофе. При этом лично он в происшедшем не виноват. В свои четыре года мальчик уже был приучен прятать свой гнев. Поэтому ему проще было представить, что человек, вызвавший у него раздражение, был раздавлен автомобилем, которым управлял кто-то другой.

Когда вы были маленькими, у вас наверняка случались ситуации, когда вы тоже сердились на своих родителей. И, скорее всего, ваши чувства не разделялись. Ваш гнев, ваши сексуальные чувства и массу других "антисоциальных" проявлений своей натуры вы старались загнать внутрь себя.

А некоторые родители доводят этот процесс отрицания до крайности. Они игнорируют не только чувства и поступки детей, но и самих детей. Они словно говорят: "Ты не существуешь. Ты никто в семье. Твои потребности, твои чувства, твои желания для нас не имеют никакого значения". Карлу, одну из моих посетительниц, в детстве родители игнорировали настолько, что даже не замечали ее существования. Она была для них словно невидимой. Ее мама была типичной домохозяйкой, и ее наставления дочери сводились к фразам типа: "Ты должна так убрать за собой, чтобы никто не смог догадаться, что здесь кто-то живет!" На полу в доме были расставлены даже специальные предметы для Карлы, за которые она не могла заходить. Спланированная специалистами по ландшафту площадка перед домом не имела даже места для катания на трехколесном велосипеде, качелей и песочницы. У Карлы на всю жизнь осталось воспоминание о том дне (ей тогда было лет десять), когда она весь день просидела на кухне и была настолько угнетена, что даже подумывала о самоубийстве. В течение этого дня ее родители неоднократно заходили в кухню, но ни разу их взгляд не остановился на девочке, словно ее не существовало вовсе. У нее даже появилось чувство, что она нематериальна. Поэтому неудивительно, что в тринадцать лет она уже захотела воплотить в жизнь невысказанную словами, но подразумеваемую ее родителями директиву и перестать существовать уже физически, совершив попытку самоубийства, к счастью, неудачную.

Орудия подавления

В своих попытках подавить некоторые мысли и чувства, а также повлиять на поведение детей родители пользуются массой способов. Иногда это выражается в форме директив типа: "Тебе это только кажется. На самом деле ты так не думаешь!", "Таким большим мальчикам нельзя плакать!", "Ну-ка перестань трогать у себя это место!", "Чтобы я от тебя такое никогда больше не слышала!", "В нашей семье это не принято!". Или, как та мамаша в универмаге, они распекают, угрожают или шлепают, то есть большую часть времени посвящают тому, что формируют в ребенке чувство собственной никчемности, так как предпочитают просто не замечать или не стимулировать его успехи. Например, родители, мало уделяющие внимания интеллектуальному развитию ребенка, как правило, чаще покупают малышу игрушки и спортивный инвентарь, а не книги или конструкторские наборы. Если они считают, что девочкам полагается быть тихими и женственными, а мальчикам - сильными и напористыми, они поощряют только соответствующие стереотипу пола черты характера. Например, если маленький сын входит в комнату, неся тяжелую игрушку, родители скажут: "Посмотри, какой у нас растет сильный мальчик!" Но если маленькая дочь сделает то же самое, сразу последует одергивающий окрик: "Осторожнее, не помни платье!"

Однако наиболее сильное влияние на формирование характера детей оказывают примеры самих родителей. Дети инстинктивно принимают поведение родителей, замечают, какие формы свободы и развлечений те могут себе позволить, какие таланты развивают, какие способности игнорируют, каких правил в жизни они придерживаются. Все это оказывает сильное влияние на ребенка. Он утверждается в мысли, что именно так надо жить, так надо поступать. Усваивает ли ребенок родительскую модель или восстает против нее - это не имеет значения, в любом случае ранняя социализация играет значительную роль при выборе партнера в будущем и, кроме того, часто, как мы это вскоре увидим, является скрытой причиной сложных отношений в браке.

Реакция ребенка на принятые обществом каноны поведения претерпевает ряд вполне прогнозируемых последовательных изменений. Обычное первое желание - скрыть от родителей запретные чувства и мысли. Ребенок сердится, но уже старается не выражать свой гнев открыто. Он исследует свое тело, спрятавшись в пустой комнате. Он может дразнить своего младшего брата, когда родителей нет дома. Постепенно ребенок приходит к выводу, что некоторые чувства и мысли настолько неприемлемы, что их надо подальше спрятать и никогда не демонстрировать. Он словно представляет родителей строгими контролерами своего мозга. В результате ребенок чувствует необходимость сформировать внутри себя то, что на языке психологов называется "суперэго". Но теперь, подумав или сделав что-то запретное, он начинает терзаться комплексом вины. Ничего хорошего нет в том, что ребенок, говоря языком Фрейда, "усыпляет часть запретных фрагментов своей личности, подавляет их". Конечной ценой такой покорности является потеря своей целостности.

Фальшивое "я"

Заполняя возникшую в сознании пустоту, ребенок создает "фальшивое "я", которое выполняет двоякую функцию: во-первых, маскирует те части его натуры, которые он подавляет, а во-вторых, защищает его от возможных душевных ран в дальнейшем. Ребенок, воспитанный пресекающей проявления сексуальности, отчужденной матерью, может, например, стать "крутым парнем". Он убеждает себя: "А мне все равно, что моя мама не слишком ласкова со мной. Мне и не нужны все эти "телячьи нежности". Я сам о себе позабочусь. И еще мне кажется, что секс - это на самом деле грязно!" Постепенно ребенок применят такой шаблон ко всем ситуациям. Независимо от того, кто старается стать ему духовно ближе, он постоянно возводит баррикады. А в дальнейшей жизни, когда этот человек наконец сможет преодолеть отрицание близости и вступит в совместную с кем-либо жизнь, он, вероятнее всего, будет критиковать стремление партнерши к сексу и проявлению интимных чувств, выражая свое отношение к этому примерно следующим образом: "Ну почему ты так часто этого хочешь? Ты вообще помешана на сексе. Это ненормально. Мне непонятно, что ты в этом находишь!"

В другом случае ребенок может реагировать на подобное воспитание иначе. Он будет излишне преувеличивать свои проблемы, надеясь на сострадание окружающих. "Бедный я, бедный, - будет думать он, - Мне тяжело. Я жестоко страдаю. Мне должен кто-нибудь помочь". А может случиться и так, что ребенок вырастет с гипертрофированным "хватательным инстинктом" и будет собирать все подряд на всякий случай - любовь, духовные ценности, материальные блага и т. д. Ему никогда не будет доступно понимание того, что страсть такого рода в принципе ненасытна. Но в целом, какое бы воплощение ни принимало фальшивое "эго", назначение у него всегда одно и то же: свести к минимуму боль от утраты ребенком первоначальной, данной ему Богом, целостности натуры.

Отвергнутое "я"

В какой-то момент жизни, ребенка такая извращенная форма самозащиты становится причиной новых психических ран, так как малыш подвергается критике за скрываемые дурные привычки. Окружающие упрекают его за замкнутый характер, обращенность в себя, за неспособность быстро соображать и скаредность, они не замечают рану, которую ребенок скрывает, и не хотят признавать его поведение средством защиты своего сознания, констатируя с его стороны только нейротические проявления, по их мнению, чуть ли не клинического характера. Его считают человеком второго сорта, потому что он лишь часть самого себя.

Ребенок фактически находится в ловушке. С одной стороны, он вынужден себя так вести, дабы защитить свое сознание, но, с другой стороны, он не хочет быть отвергнутым окружающими. Как же ему поступить? И он решает игнорировать мнение окружающих или просто огрызаться на своих критиков: "Никакой я не безразличный,- может заявить он, защищаясь.- Я просто сильный и независимый". Или: "Я не слабый и не нытик, я просто чувствительный". Или же: "Почему это я жадный и эгоист? Я просто бережливый и предусмотрительный, и вообще, это все ко мне не относится. Вы все просто склонны видеть во мне только плохое".

В принципе он прав. Отрицательные стороны характера не являются частью его натуры. Он не родился с ними. Они выработались в нем после долгих мучений, стали частью его сформировавшейся сущности и теперь помогают ему маневрировать в этом сложном и зачастую агрессивном мире. Тем не менее то, что он в глубине души не такой, каким кажется, уже не имеет значения: все его уже воспринимают в соответствии с его поступками. Такие отрицательные черты характера являются тем, что называется "отвергнутое "я", той частью "фальшивого "я", которую было бы слишком больно признать.

Давайте на минуту прервем наши рассуждения и рассортируем этот набор составляющих собственного "я". Мы уже выделили первоначальную целостность, ту любвеобильную и универсальную натуру, с которой вы появились на свет, и разделили ее на три части:

1. Ваше "утраченное "я" - это те части вашего сознания, которые вы вынуждены подавлять, чтобы приспособиться к требованиям общества.

2. Ваше "фальшивое "я" - защитный редут, воздвигнутый вами для заполнения пустоты, возникшей в результате подавления скрытых желаний и изъянов в воспитании.

3. Ваше "отвергнутое "я" - отрицательные черты вашего "фальшивого "я", которые сталкиваются в жизни с осуждением и поэтому подлежат отрицанию.

В своем открытом в повседневности сознании вы видите только ту часть из этого сложного коллажа, которая является неповрежденной, а также некоторые проявления своего фальшивого "я". Эти элементы в совокупности и образуют вашу индивидуальность, то есть то, как вы выглядите в глазах окружающих. Ваше "потерянное "я" вам почти незнакомо; вы утратили почти все контакты с этой загнанной вглубь частью самого себя. Вы отвергли себя, а точнее, ту негативную часть себя, которая скрыта до определенного момента, но всегда угрожает проявиться. Чтобы никто этого не заметил, вам приходится активно отрицать ее или переносить ее на других. Вы словно готовы закричать: "Я не сконцентрирован на себе!" Или: "Что вы хотите сказать? Разве я ленив? Ленив не я, а вы".

Аллегорическое сравнение

Для наглядной иллюстрации такого "расщепленного" существования целесообразно воспользоваться мифической моделью доктора Плато. Как гласит древнегреческий миф, человеческие существа когда-то были двуедиными созданиями, то есть и мужчинами и женщинами одновременно. У каждого существа было две головы и два лица, четыре руки и ноги и, разумеется, как женские, так и мужские гениталии. Будучи едиными и цельными, наши предки обладали громадной силой. Эти андрогенные существа были настолько могущественны, что решили бросить вызов богам. Боги не могли такого стерпеть, но не знали, как же им наказать ослушавшихся людей. "Если мы просто убьем их,- говорили они,- тогда некому будет почитать нас и приносить нам жертвы". Зевс оценил ситуацию и принял, наконец, решение. "Пусть люди останутся, - изрек он,- но будут разделены на две половины. Это настолько ослабит их, что они не будут представлять для нас опасности". Зевс разделил каждого человека надвое, а Аполлона попросил сделать следы этой "хирургической операции" незаметными глазу. После этого разделенные половины были перенесены в разные части Земли и каждая из них, скитаясь по свету, всю жизнь мечтала найти свою вторую половину, чтобы, соединившись с ней, восстановить свою целостность и мощь.

Мы тоже, как и эти мифические создания, странствуем по жизни ущербными, разделенными наполовину. Мы мажем наши раны лечебным бальзамом, бинтуем их в попытке вылечить себя, но, несмотря на все это, пустота распространяется в нас. Мы стараемся заполнить эту пустоту пищей, наркотиками, различного рода деятельностью, но на самом деле нам необходимо одно: вернуть свою первоначальную целостность, те эмоции, гармоничный склад души, с которым мы появились на свет; вновь почувствовать ту первозданную радость жизни, которую испытывали в раннем детстве. Этот духовный поиск завершенности становится нашей навязчивой целью, и мы, подобно героям греческого мифа, развиваем в себе веру в то, что сможем найти такого человека, с которым вновь обретем целостность. Но найти его очень непросто. Им никак не может быть первый встречный, который просто обладает обаятельной улыбкой или душевной теплотой. Это может быть только тот человек, заметив которого, наш разум говорит: "Я его узнал! Этот тот, кого ты ищешь. Именно он сможет исцелить раны, полученные тобой в детстве!" В следующей главе мы рассмотрим причины, по которым ваш избранник будет непременно обладать как положительными, так и отрицательными чертами характера ваших родителей.

 

 

Инф.girlsecrets.net