Львов или тайна бронзовых человечков

Львов на людей творческих богат и до сих пор. Виртуозный художник слова Андрей Шадрин расскажет о львовских человечках, каждый из которых имеет свою историю…

Этих бронзовых людей, смешавшихся с прохожими на улицах Львова, еще именуют «камерными памятниками». Сразу вспоминается классика: Он же памятник, кто ж его посадит!

Кое-кто, впрочем, сидит. Как бравый солдат Швейк около Виденьской кав`ярни (Венского кафе).

Прохожие, еще не отлитые в бронзе, так и норовят усесться рядом на заботливо поставленный стул и ухватить Швейка за отполированный множеством предшественников нос. Зачем? Ритуал такой! В каждом городе есть свои истуканы, которых за что-то надо схватить.

Вот художника Никифора Дровняка, сидящего около Доминиканского костела, хватают за палец. Отполировали пальчик до ослепительного сверкания, как пальцы на шемякинском памятнике Петру в Санкт-Петербурге.  Говорят — к богатству.

Сверкающий палец художника
Этот самоучка был лемковским вариантом Нико Пиросмани, малость слабоумным, правда. Когда не просил милостыню, он рисовал. И наоборот. Так и жил.

Памятник Никифору Дровняку с очередной девушкой, вцепившейся в его волшебный палец.Интересно, что в польском фильме «Мой Никифор» его роль исполнила почему-то женщина в возрасте за 80 лет.

Палец — это еще цветочки. Леопольда фон Захер-Мазоха, уроженца Львова, того самого, который дал свое имя сексуальному извращению под названием мазохизм, хватают… за… за… Краснею…

Леопольд фон Захер-Мазох. В общем, у его изваяния, стоящего подобно швейцару у входа в одноименное кафе, есть карманчик, в который можно дерзко запустить руку и наткнуться на…

Карман Леопольда. Согласно городским легендам, дамы, потрогавшие достоинство Леопольда, будут иметь бурный успех у мужчин. Зачем же, интересно, залез к нему в карман этот крепкий парнишка?

И что понадобилось парню в кармане Захер-Мазоха?
У парочки изобретателей керосиновой лампы никакие места трогать не принято.

Памятник изобретателям керосиновой лампы около одноименного ресторана. Ян Зег мирно позирует со всеми желающими у входа в кафе «Гасова лямпа» на Армянской улице, а Игнатий Лукасевич из окошка верхнего этажа что-то ему кричит. Наверное, сообщает, что эпохальное открытие на пороге.

Памятник Улыбке. На проспекте Свободы маячит толстопузый монах-пивовар с бочонком. Львов с маниакальным усердием позиционирует себя как город самых древних пивных традиций в Украине. Не будем вдаваться в подробности и сообщением потрясать, что в то время Львов и Украина были далекими друг от друга понятиями.

Статуя монаха-пивовара. В общем, монах держит бочонок с пивом, на донышке которого – часы. Некоторые римские цифры заменены арабскими. Это 17 и 15. Год основания пивоварни. У монаха прохожими отполирована нога. Видимо, для того, чтобы всегда стоять на ногах после возлияния

 

Господин у ресторана «Прага». Еще один гимн алкоголю – Вакх около питейного заведения «Массандра».

Вакх у питейного заведения «Массандра». Впрочем, ars longa, vita brevis. Вечное искусство тоже не осталось незамеченным львовскими ваятелями. Около клуба «Пикассо» стоит самый яркий художник ХХ века. Босиком, полуголый, с сигареткой.

 

Статуя Пикассо у входа в клуб его имени. Сначала владелец клуба хотел поставить у входа изваяние в духе скульптур, вышедших из-под резца самого мастера, но одумался. И правильно сделал. Старенький Пабло, реалистично воспроизведенный на основании своей фотографии, стоит около урны и в растерянности курит. С возрастным цензом-то у него все в порядке – в клуб не пускают лиц младше 21 года, а вот фейс-контроль он в своих шортиках явно не прошел… И только кончик сигаретки светится в сгущающихся сумерках…

 

Автор: Андрей Шадрин