«Музыка - это секс, гормоны»

Оперная звезда Ольга Гурякова - в интервью "Газете"

Ольгу Гурякову в последние годы гораздо чаще можно было увидеть в "Ла Скала" или "Опера Бастий", чем на российской сцене. Она приехала в Москву ненадолго, как и положено оперной звезде. Блестяще спела в Камерном зале Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко программу, подготовленную для январского выступления в "Аудиториум де Лувр" в Париже, и исполнила одну из своих коронных партий - мадам Баттерфляй в одноименной опере Пуччини. Перед спектаклем певица дала интервью Ольге Романцовой.

 

- Почти два года вы работали независимо от театра Станиславского и Немировича-Данченко. Как будут строиться ваши отношения с дирекцией?

 

- Мне хотелось бы время от времени приезжать в Москву и петь мадам Баттерфляй. Эту партию нельзя часто исполнять, но откладывать надолго тоже нельзя, потому что она «мстит»: уходит даже не из памяти, а из голоса. Я хотела бы петь Эльвиру в «Эрнани». Эту оперу не так часто ставят, и мне важно сохранять ее в своем репертуаре. Жаль, что я не смогу петь в премьере «Евгения Онегина». Выпуск спектакля назначили на январь, я освободила это время, но из-за пожара в театре, ремонта и всяких хозяйственных проблем сроки сдвинулись на апрель, а у меня уже все расписано. В этом сезоне исполню партию Татьяны в новой постановке в Мюнхене. В апреле буду петь Амелию в опере Верди «Симон Боканегра» в "Опера Бастий". Партию Симона в ней исполняет Дмитрий Хворостовский.

 

- Репетируете ли вы сейчас какую-нибудь новую роль?

 

- Енуфу в одноименной опере Леоша Яначека. Меня часто спрашивали: «Почему вы не поете Енуфу? Эта роль просто создана для вас». Когда в очередной раз задали этот вопрос в интервью в Париже, я ответила: «Меня никто не приглашает!» На следующий день моему агенту звонят из оперного театра Нанта: мы хотим сделать новую постановку «Енуфы» на Ольгу Гурякову. Тогда я радовалась, а сейчас страдаю и плачу.

 

- Почему?

 

- Учу текст на чешском языке! Музыка в этой опере необычайно красивая, но Яначек старался в ней подражать интонациям разговорной речи, и она довольно сложная. И хотя история Енуфы меня очень трогает, нельзя дать волю чувствам: ничего не споешь.

 

- Раньше певцов из России приглашали на Запад участвовать в постановках русских опер. Что происходит сейчас?

 

- Сейчас на Западе поют много славянских исполнителей из Восточной Европы, они тоже владеют русским языком. По-моему, национальности певца уже не придается особого значения. Некоторые не говорят по-русски, но безупречно исполняют партии на русском. Не просто с хорошим произношением, а с такими точными интонациями, что не каждый русский человек сможет спеть так выразительно.

 

- Вам приходится из-за работы много путешествовать. Где вы чувствуете себя лучше всего?

 

- В Париже. Впервые я приехала туда почти 10 лет назад подписать контракт в Парижской опере и сразу полюбила этот город! Когда выдается свободная минута, брожу по улицам, захожу в Люксембургский сад. Хотя любимого места в Париже у меня нет. Везде свой особый шарм, атмосфера.

 

- Вы считаете себя звездой?

 

- Мир оперы очень узкий и замкнутый: даже если поешь ведущие партии, мало кто узнает тебя на улице. Правда, в прошлом году, когда я пела Русалку в "Опера Бастий" и директор театра господин Жерар Мортье попросил меня дать интервью французскому телевидению, ко мне потом подходили люди, которые не были в опере и не слышали, как я пою. Они просто увидели меня по телевизору и делали мне комплименты, но их не интересовало, как я пою, как интерпретирую роли. Может, кто-то и мечтает стать «медийным лицом», но я не уверена, нужно ли мне это.

 

- Зрители в Париже действительно могут войти в зал оперного театра в верхней одежде, взять с собой комнатную собачку?

 

- Да. В "Пале Гарнье" это не принято, а в "Опера Бастий" частенько входят в зал в пальто или куртке, кладут их под кресло или держат в руках. В театре есть гардероб, но не всем хочется тратить около двух евро. С собачками пускают только в "Метрополитен-опера", и то в редких случаях.

 

- У вас на Западе есть дом или квартира?

 

- Нет. Если приходится где-то оставаться дольше 10 дней, стараюсь снять квартиру и создать какое-то подобие дома. Обустраиваешь этот временный дом, через месяц или два переезжаешь в другой, и так все время.

 

- Что помогает вам почувствовать себя как дома?

 

- Нужно просто зайти в ближайший супермаркет, купить продукты. В последнее время мне везло: я арендую квартиры недалеко от оперных театров, их сдают люди, которые с любовью оборудуют все для артистов. В Париже я снимаю одну и ту же квартиру. Сейчас подписываю контракт на 2008 год и снова буду в ней жить. Она рядом с "Опера Бастий", можно пешком дойти до театра, чтобы хоть чуть-чуть подышать свежим воздухом.

 

- В оперном мире все заранее расписано и распланировано. Бывает ли, что какой-нибудь спектакль заставляет особенно нервничать?

 

- Еще бы! Например, в декабре я пела в «Дон Карлосе» в венской "Штаатсопер" с Хосе Кура и дирижером Марко Армильято. Спектакль репертуарный, пригласили только солистов и дирижера. Конечно, Хосе очень хороший партнер. Очень горячий, все время говорит: «Музыка - это секс, секс! Это гормоны!» В этом его кредо. За день до спектакля мы встретились и обговорили наши сцены, но все равно было столько сюрпризов. Я не видела декорации, с некоторыми исполнителями встретилась впервые - в общем, премьера прошла как генеральная репетиция. Конечно, это стресс, но зато я получила столько адреналина!

 

- А выступая в России, вы волнуетесь?

 

- Ужасно. Ни в одной стране мира так не волнуюсь перед выходом на сцену! Как будто сдаю экзамен, или как будто в зале сидит близкий человек или родственник.

 

- В последнее время вы себя чем-то удивляли?

 

- В последние два года я сделала очень много неожиданного для себя самой! (Смеется.) Но это касается моей личной жизни, поэтому примеров приводить не буду.

 

gzt.ru