От горя не плачу, но когда трудно, разговариваю с деревьями – Ринат Ахметов

Одна из немногих возможностей пообщаться с Ринатом Ахметовым — повстречать его на большом политическом «курултае». В прошлую пятницу Ахметов участвовал в расширенном собрании «антикризисной» коалиции и правительства. По окончании мероприятия сразу же попал в руки журналистов и согласился прокомментировать некоторые актуальные темы....

 

– В одном из своих последних интервью после возвращения в Украину Владимир Щербань заявил, что это вы внесли за него залог в размере $2 млн. Это правда?

 

– Нет, я за него залог не вносил. СКМ предоставила кредит компании, которая впоследствии внесла эту сумму в качестве залога.

 

– Щербань попросил вас о таком одолжении?

 

– Как он мог меня попросить об этом, если сидел в тюрьме? Я скажу так: если бы он попросил меня внести за него залог в размере $2 млн., то я бы это обязательно сделал, даже из личных своих сбережений. 

 

– СКМ уже вернули эти деньги после того, как Щербань был освобожден?

 

– Насколько мне известно, еще нет.

 

– Вы считаете Владимира Щербаня своим другом, как он это заявил недавно?

 

– У меня с ним очень теплые отношения. Мне приятно, что он вспомнил тот момент, когда в 1995 году погиб Александр Брагин, и в течение года футбольный клуб «Шахтер» был в простое. И я говорил Щербаню, чтобы он взял клуб бесплатно и вывел на качественно новый уровень. Это чистая правда. На протяжении года я думал, стоит ли брать клуб в свои руки или нет, искал различные варианты. Мы очень конструктивно сотрудничали, когда он был губернатором Донецкой области.

 

–Как бы вы охарактеризовали факт его возвращения в Украину?

 

– Я лично на себе ощутил те надуманные обвинения, которые выдвигались в прошлом году. Против меня не было открыто никакого уголовного дела, но обо мне говорили, что я скрываюсь в Монако. Но как можно скрываться в Монако, я не могу понять. Я жил в гостинице под своей фамилией, и если бы я начал действительно скрываться, то меня бы задержали в одну секунду. Когда я приехал в Донецк, то набрал по телефону господина Луценко и говорю: «Я хочу к вам приехать». Он говорит: «Ну, давай через две или три недели». Я ответил: «Подождите, вы меня так сильно ждали, я побуду неделю в Донецке, развернусь, уеду, а потом вы мне скажете опять, что не возвращаюсь». Поэтому я положительно отношусь к тому факту, что человек (Владимир Щербань. — «ДЕЛО») приехал в страну, он не скрывается и готов отвечать на все вопросы. И если будет вина, то об этом должен сказать суд.

 

– Каким вы видите политическое будущее Владимира Щербаня?

 

– Я не предсказатель.

 

– Он намекает на то, что вы можете его трудоустроить, например, в правительстве…

 

– Я не занимаюсь трудоустройством. Мне кажется, у него есть колоссальный опыт. И на сегодняшний день, если он будет востребован именно в политике, а это зависит от него и от тех людей, которые пригласят его на работу, я не могу его пригласить к себе на работу. Могу только пригласить его помощником народного депутата. Но он не пойдет.

 

– Щербань говорит, что знает три тысячи способов заработать деньги. Сколько способов знаете вы?

 

– Скажу честно — один. Это смотреть вперед, инвестировать, не бояться и преодолевать препятствия.

 

– Чем вам запомнились 100 дней правительства Виктора Януковича?

 

–Положительно оцениваю роботу правительства, несмотря на то, что работать Кабмин начал в очень сложных условиях. Что мне запомнилось? Во-первых, ни у кого ничего не отобрали и не делили. А значит, есть стабильность. В футболе есть такое понятие, как «хорошая стартовая скорость» при очень плохой дистанционной скорости. Важно иметь не только хорошую стартовую скорость, но и прекрасную дистанционную, чтобы не было сегодня очень хорошо, а завтра очень плохо.

 

– Как думаете, лет 5 правительство продержится, как это прогнозирует сам Янукович?

 

– Еще раз хочу сказать: я не предсказатель. Очень важно, чтобы правительство Януковича продержалось 5 лет, и я на это надеюсь.

 

– Когда вы последний раз плакали от счастья?

 

– Не помню. Но от счастья плакал, а от горя я не плачу. Когда мне трудно, я сжимаюсь. С деревьями разговариваю.

  

«ДЕЛО»