В западных средствах массовой информации его именуют не иначе как «балканским мясником» и даже «новым графом Дракулой». В то же время Союз патриотов Югославии объявил его героем нации, «синонимом мужества и единства, гарантом победы над фашизмом и империализмом».

В составе бывшей Югославии находилась республика Сербия с автономными краями Косово и Метохия, где жили в основном албанцы, и Воеводина, населенная венграми. Кроме того, в федерацию входили республики Черногория, Хорватия, Словения, Македония, Босния и Герцеговина. Каждая из этих республик была многонациональной, югославы исповедовали даже различные религии. Иосип Броз Тито — строитель федеративной Югославии, название которой складывалось в аббревиатуру СФРЮ, в последние годы жизни часто повторял: «Когда меня не станет, все рухнет». Слободан Милошевич любил, когда его сравнивали со «стариком Тито». Но именно при Милошевиче в считанные годы было разрушено то, что «либеральный диктатор», как называли Иосипа Броз Тито на Западе, строил в течение тридцати пяти лет.

Повесть о коммунисте

Слободан Милошевич родился в сербском городке Пожареваце 20 августа 1941 года. Его отец Светозар, черногорец, богослов по образованию, преподавал в школе русский язык. Мать Станислава, сербка, тоже школьная учительница, была убежденной коммунисткой. Еще в средней школе Слободан познакомился с Мирьяной Маркович, а в студенческие годы она стала его женой. В возрасте 18 лет, будучи студентом юридического факультета Белградского университета, вступил в Союз коммунистов Югославии (СКЮ). До 1966 года был секретарем университетского комитета СКЮ, затем работал в Белградском горкоме партии. В начале 70-х годов прошлого века Милошевич возглавлял концерн «Техногаз», а в 1978 году был назначен руководителем «Беобанка».

В начале 1984 года лидер сербских коммунистов Иван Стамболич рекомендовал Слободана Милошевича, с которым вместе учился в университете, на пост первого секретаря Белградского горкома СКЮ. Спустя три года Слободан Милошевич был избран председателем ЦК коммунистов Сербии, а в мае 1989 года стал президентом Сербии и фактически лидером Югославии. После выхода из состава федерации Хорватии и Словении, а затем и Македонии Слободан Милошевич приказал федеральным силам и сербской милиции взять под контроль ряд областей Хорватии, населенных преимущественно сербами, что привело к войне. К лету 1992 года война началась также в Боснии и Герцеговине.
В июле 1997 года Слободан Милошевич был избран на учрежденный парламентом пост президента Югославии и вскоре начал военную кампанию против Освободительной армии Косова. В ответ Сербия и Черногория подверглись бомбардировкам НАТО.
На президентских выборах в августе 2000 года в первом туре Милошевич проиграл кандидату от оппозиции Воиславу Коштунице. Второй тур не состоялся, так как 27 сентября в Белграде прошла 200-тысячная демонстрация против Милошевича, и конституционный суд объявил о том, что выборы состоялись. «В конце концов внутри страны, — как отметил лидер российских национал-большевиков Эдуард Лимонов, — сплотились силы, собравшие воедино всю усталость и раздражение нации своим же собственным героизмом, который символизировал Милошевич». В апреле 2001 года Слободан Милошевич был арестован и вскоре выдан международному трибуналу для бывшей Югославии (МТБЮ), учрежденному Советом безопасности ООН.

В ответ на предъявленные ему обвинения в «преступлениях против человечества» Милошевич заявил: «Я использовал всю мою власть для того, чтобы добиться мира. И Сербия, и я сам заслуживаем признания за то, что пытались добиться мира в регионе и не стали главными действующими лицами войны». В ночь на 11 марта он скончался от инфаркта миокарда в тюрьме Схевенинген в Гааге. В крови Милошевича был обнаружен препарат, повышающий кровяное давление. Российский генерал Леонид Ивашов, выступавший на процессе свидетелем защиты, немедленно заявил: «Я считаю, что это заказное политическое убийство, поскольку доказать его вину суд оказался не в состоянии, а оправдать Слободана Милошевича — это осудить НАТО за агрессию против Югославии».
Поджигатель и пожарный

То, что Гаагский трибунал должен был судить обе стороны братоубийственной войны на Балканах, понятно всем, кроме главного прокурора Карлы дель Понте. Так называемые этнические чистки — массовые убийства мирного населения — проводили отнюдь не только сербы. Очевидно и то, что распад единой Югославии начался еще до прихода Милошевича к власти. Так, в марте 1981 года под лозунгом «Косово — республика» начались беспорядки в Приштинском университете. Вскоре запылало все Косово, в результате чего из этого края вынуждены были выехать около 30 тысяч сербов и черногорцев. Но до поры до времени руководству Югославии удавалось гасить конфликт, призывая обе стороны (в крае было 85% албанцев и 25% сербов и черногорцев) к примирению и наказывая зачинщиков. В апреле 1987 года член ЦК партии Слободан Милошевич был направлен в Косово разобраться с очередной петицией, подписанной 60 тысячами косовских сербов. В этом документе они жаловались на геноцид со стороны косовских албанцев. Милошевичу было дано задание уладить все миром, но он встал на сторону сербов и, выступая на многочисленном митинге, пообещал им: «Отныне и навсегда никто больше не посмеет ударить вас!»

Вернувшись в Белград национальным героем, Слободан Милошевич в считанные месяцы очистил ЦК партии от своих противников, в том числе сместив с поста председателя Союза коммунистов и президента Сербии, своего друга и покровителя Ивана Стамболича. Несколько лет спустя Стамболич, по свидетельству английского историка Ричарда Уэста, с горечью говорил: «Я катастрофически ошибся в Милошевиче. Когда я вижу последствия своей ошибки, то думаю, что меня нужно судить». На все руководящие посты в Косово Милошевич поставил сербов, а сам край практически лишил автономии. Более того, в 1989 году он организовал в Косово и Белграде помпезные празднования в честь 600-летия битвы сербов с турками, хотя сербы в сражении на Косовом поле были наголову разбиты и на 500 лет попали под турецкое иго.

Реакция на действия Слободана Милошевича последовала незамедлительно — республики, где сербы были в меньшинстве, начали откалываться от великодержавной Сербии. Первыми это сделали Хорватия, Словения и Македония. Конечно, Милошевич не оставил братьев-славян без поддержки, исправно снабжая их оружием и продовольствием. Благодаря этому в 1992 году хорватские сербы создали практически самостоятельное государство — Сербскую Краину. Международные посредники (в том числе и Россия) предложили им специальный статус — по сути, «государство в государстве», но Милошевич отверг этот план. После чего одному из российских дипломатов позвонил ликующий советник хорватского президента Франьо Туджмана: «Я готов свечу поставить за здоровье Милошевича в православной церкви, ведь большего подарка Хорватии он придумать не мог». Через три года Туджман с молчаливого согласия Милошевича раздавил Сербскую Краину танками.

В Боснии все произошло точно так же. Поддержка боснийских сербов позволила им провозгласить Республику Сербскую, после чего Милошевич не только объявил ее блокаду, но и без согласования с Радованом Караджичем заключил Дейтонский мир, который боснийские сербы расценили как предательство. Как справедливо заметил тогда бывший югославский премьер Милан Панич, «Милошевич вначале организует пожар, а затем рекламирует себя как главного пожарного».

В феврале 1998 года настал черед отколоться от Сербии края Косово, который Милошевич так удачно «умиротворил» 11 лет назад. За это время косовские албанцы поняли, что с Сербией по-хорошему не договориться, создав свою Освободительную армию. Понятно, что Милошевич немедленно начал военные действия. В октябре 1998 года НАТО предупредило его о начале бомбардировок Сербии в случае, если из Косова не будут выведены войска. Милошевич не услышал. Под давлением международных посредников в феврале 1999 года состоялись переговоры, в ходе которых Милошевич отказался предоставить Косово автономию в составе Сербии. Вслед за этим войска НАТО начали бомбардировку. В июне Милошевич и сербский парламент подписали соглашение о прекращении огня, выводе сербских войск из Косова и вводе туда международных сил. В итоге Косово еще не получило независимости, но никогда и ни при каких обстоятельствах не согласится остаться в составе Югославии.
На этом и завершилась «борьба за мир» Слободана Милошевича. Если бы он выиграл президентские выборы, то дело могло бы дойти до конфликта Сербии с последней республикой в составе Югославии (помимо самой Сербии) — Черногорией. Тем более что на фоне умного, энергичного и стройного черногорского президента Мило Джукановича Милошевич выглядел весьма бледно и очень расстраивался по этому поводу. Примерно так же он завидовал популярности «косовского Ганди» — Ибрагима Руговы. Для Милошевича всегда имело большое значение то, как он выглядел в глазах окружающих.

«Я предал историю»

Непредвзято оценивая достижения Милошевича, приходится сделать неутешительный вывод: он не столько препятствовал распаду Югославии, сколько содействовал ему. Не говоря уже о том, что не выполнил свое обещание, данное в Приштине, — сербов давно так повсеместно не били, как в годы правления Милошевича. Понимая это, он сваливал вину даже на Россию. «В конце 90-х, — рассказывал Милошевич Гаагскому трибуналу, — у меня появилось предчувствие, что мир разваливается прямо рядом со мной. Так и случилось. Я был покинут всеми. И первыми, кто покинул меня, были именно бывшие друзья, среди которых и Россия, которая решила повернуться ко мне спиной, чтобы разыграть карту глобализации». Милошевич явно запамятовал — Россия поддерживала его до последнего. Бывший премьер Евгений Примаков даже выступил на процессе Милошевича в качестве защитника. Спиной к Милошевичу в конце 90-х повернулась не Москва, а Вашингтон, который поначалу был расположен к югославскому лидеру. В середине 90-х югославские военные дважды обращались к США с просьбой о поддержке в свержении Милошевича и оба раза получили отказ. Может быть, сыграло свою роль то, что в период работы в США (1980 — 1983 годы) Милошевич близко сошелся с Лоренсом Иглбергером, который позднее стал секретарем госдепартамента в администрации Буша-старшего. Президент Буш даже сравнил Милошевича с Авраамом Линкольном, сохранившим единство США в горниле Гражданской войны.

В Сербии отношение к Милошевичу ко времени завершения его изнурительной «борьбы за мир» было, мягко говоря, прохладным. После президентских выборов сербский министр внутренних дел Душан Михайлович выразил общее мнение, сказав: «Мы должны судить его здесь, в Сербии, потому что здесь мы подвергались его злодеяниям». Его поддержал министр иностранных дел Вук Драшкович, заявив, что Милошевич «лично отдал приказы об убийстве очень многих моих соратников и представителей других оппозиционных партий Сербии». Милошевич был арестован на основании ордера окружного судьи по подозрению в злоупотреблении служебным положением и финансовых махинациях. В частности, незадолго до своего отстранения от власти он приказал вывезти из страны в Швейцарию 173 кг принадлежавшего государству золота. Металл был продан, а деньги переведены на счета в греческие и кипрские банки.

Если бы Милошевич пребывал в белградской тюрьме, то он так и остался бы в ряду тех лидеров, которые довели свои страны до ручки. Но Гаагский трибунал сделал все, чтобы Милошевич вошел в историю. После его смерти немецкая газета «Вельт» написала: «Самое главное заключается в том, что, в отличие от дель Понте, Милошевич достиг своей цели. Он останется в истории как сербский мученик, начавший безнадежную борьбу против западных заговорщиков и одержавший в ней трансцендентальную победу». После смерти главного обвиняемого деятельность Гаагского трибунала лишилась смысла, а все 3500 листов «дела Милошевича» можно выбросить в урну.

Впрочем, в назидание потомкам следовало бы сохранить те слова, которые Милошевич сказал на одном из последних заседаний трибунала: «Я был предан и историей, которая, по-моему, является зеркалом совести. Внутри себя самого я еще не понял, что со мной случилось: я предал или меня предали. То есть это я предал историю или история сама захотела покинуть меня и уготовить мне судьбу медленного забвения».

ЕВГЕНИЙ КОКОУЛИН , Первая Крымская